всей видимости, ей удалось примириться в душе с родителями и с самой собой.
ИСЦЕЛЕНИЕ ЗА ГРАНЬЮ
Семен Петрович лежал в психиатрической больнице с короткими перерывами уже много лет. Его болезнь, а болел он шизофренией, по мнению врачей, вошла в свою конечную стадию. Это означало, что Семен Петрович абсолютно утратил интерес к жизни, целыми днями лежал в постели, был крайне неряшлив. Его буквально силком приходилось тащить мыться и заставлять менять пижаму и постельное белье. Также приходилось напоминать и о завтраке, обеде и ужине. Единственное, что его хоть чуть-чуть интересовало, это было курево. Раньше Семен Петрович мог попросить у кого-нибудь у товарищей по несчастью сигарет или папирос, последнее время он просто докуривал чьи-нибудь бычки. Иногда кто-нибудь из пациентов давал ему сигаретку-другую.
На протяжении многих лет Семен Петрович страдал слуховыми галлюцинациями. Раньше они периодически появлялись, и, тогда он попадал в больницу, там, обычно после лечения они проходили. Теперь, галлюцинации были постоянными, но пациент к ним уже привык, они ему не мешали вести его практически растительное существование. Со стороны можно было видеть, как Семен Петрович что-то бормочет, находясь в постоянном диалоге. Речь его давно была разрушена и непонятна окружающим. Он так примелькался за долгие годы в больнице, что на него давно перестали обращать внимание. Конечно, к нему приходил врач, как и положено. Во время обхода задавал 2-3 вопроса, не надеясь услышать что-то вразумительное, и потом писал в истории болезни, что состояние пациента без изменений. Медсестры и санитарки его, конечно, тоже обслуживали – мыли, стригли ногти, следили, чтобы он не пропускал приемы пищи. В остальном, никакого человеческого внимания к Семену Петровичу не было, Но впрочем, кажется, он в нем и не очень-то нуждался. Родных у него не было, а если и были, то давно его позабыли. Вот так, вроде есть человек, а вроде как будто и нет.
Однажды его врач Наталья Николаевна, выйдя из отпуска, в обходе обратила внимание, что Семен Петрович как-то похудел, кожа его приобрела желтовато-землистый оттенок. Она назначила ему сдать анализы, результаты которых оказались неважными.
– Надо бы ему УЗИ органов брюшной полости сделать – сказала Наталья Николаевна заведующему отделением.
Звони, договаривайся! – заведующий дал доктору телефонный номер.
На УЗИ нужно было вести в другую больницу, предварительно договорившись.
Коллеги всегда крайне неохотно брали на исследования больных из психиатрической больницы. Наталья Николаевна проявила незаурядную настойчивость и все-таки после консультации терапевта договорилась об УЗИ. Доктор сама поехала сопровождать своего пациента, желая проконтролировать ситуацию. В больнице ее приняли за медсестру и разговаривали мягко говоря, нелюбезно. Обращение не изменилось даже тогда, когда она сообщила, что является лечащим врачом больного.
– Вы еще и контролировать меня хотите, – врач, проводивший исследование был крайне раздражен, – смысл вот ему делать это исследование. У него на лице написано, что это рак, а я время трачу!
Весь разговор происходил в присутствии пациента, но доктор совершенно не смущался.
– Ну, помрет скоро, это уже ясно, будет одним дураком меньше, – продолжал он злобствовать.
– Вы дело свое делайте, будьте добры! И заключение подробное напишите. Остальное – не ваша забота! – Наталья Николаевна была возмущена и чувствовала свою вину перед Семеном Петровичем, что не может его защитить и оградить от этих высказываний. Больной же, казалось, ничего не слышал и не понимал. Он, как обычно, бормотал что-то себе под нос, пассивно выполняя инструкции врача-исследователя.
–Ну, что показало исследование? – спросил заведующий, когда врач и больной вернулись.
– Образование в печени, либо рак, либо метастазы. – о поведении доктора Наталья Николаевна умолчала.
– Ну что ж, надо все-таки уточнять диагноз, а то умрет, а потом будет расхождение на вскрытии.
Наталья Николаевна понимала, что заведующий отделением прав, но ей все равно было горько, что сам по себе, Семен Петрович никому не нужен и не интересен. Все что осталось от его жизни, вызывающее интерес у других, так это чтобы не было неприятностей после его смерти и вскрытия из-за расхождения прижизненного и посмертного диагнозов.
Семен Петровича начали обследовать. Наталья Николаевна добросовестно договаривалась с другими больницам об обследованиях и консультациях. Она еще не раз встречала либо негативное, либо равнодушное отношение, с той лишь разницей, что коллеги все-таки прямо не высказывали свои мысли о бессмысленности исследований и существования самого Семен Петровича вслух.
А Семен Петрович, между тем, продолжал худеть и слабеть. Наталья Николаевна несколько раз приносила ему конфеты и печенье, но он был абсолютно равнодушен к еде. Единственное, на что он реагировал, были сигареты. И доктор стала ему потихоньку приносить сигареты. Она очень стеснялась своих действий, была не уверена в том, что делает правильно, поэтому старалась отдавать сигареты так, чтобы никто не видел. Ей было ужасно жаль своего больного, и горько, что Семен Петрович вот так и умрет, и никто о нем не заплачет, а если не будет «расхождения» диагноза, то о нем все забудут сразу.
– Что же это за жизнь такая! – с тоской думала доктор. – Вот так провести практически всю жизнь в больнице, стать незаметным и привычным как мебель, а потом умереть в одиночестве от рака. Кто же его хоронить будет? Наверное, похоронят за счет государства.
Однажды, Наталья Николаевна, в очередной раз принесла Сергей Петровичу сигареты. Врач присела на кровать рядом с больным, стала задавать какие-то вопросы, сама при этом незаметно засунула пачку сигарет ему под подушку. Она заметила, что лицо его как-то заострилось, глаза запали, он был совсем плох. Наталью Николаевну охватила жалость, видимо, это отразилось на ее лице. Она продолжала говорить, что-то малозначительное, как вдруг, Семен Петрович ее перебил и неожиданно спросил: «Что Наталья Николаевна! Думаете, я умру скоро? Вы не переживайте, я не умру, поживу еще, а за сигареты, спасибо!»
– Пожалуйста, – сказала доктор, она была почти в шоке. Она не знала, что дальше делать и что говорить и в смятении ушла в ординаторскую, на прощание только сказав: «Ну, поправляйтесь, Семен Петрович!».
В ординаторской она поделилась с коллегами тем, что произошло.
–Да ладно, Наталья Николаевна, вам показалось, не мог он этого сказать, у него сто лет нормальная речь отсутствует, – выразил мнение присутствующих врачей один из докторов.
– А, вот и не скажите! – вмешался заведующий, – я сам читал в научно литературе описание случаев, когда больные шизофренией перед смертью как будто совсем выздоравливали. Надо будет завтра в обходе поподробнее поговорить с Семен Петровичем.
Наталья Николаевна шла домой и думала: «Поговорить завтра, а как теперь с ним говорить, прямо
