«подшивки», Анатолий запил. Уже накануне этого дня он был возбужден, даже весел. Домашние не могли понять, в чем дело. Утром он, как всегда, ушел на работу. С завода его полуживого фактически принесли его друзья-приятели.
– Вот, Толька сегодня «развязался» – сказал один из них, – Теперь, наверное, забухает по-черному, по себе знаю.
И Толька, действительно запил, как никогда. Лида хотела его сразу выставить, но на этот раз, у нее не было той решимости, что была в первый раз, да и мать все время бубнила, что запой скоро кончится и все наладится. Но ничего не наладилось, с работы его выгнали, а он все пил, пил…
Запой кончился неожиданно для всех – у Анатолия случилась белая горячка. Вечером одного из дней, когда он пытался «выхаживаться» и не пил, ему стали мерещиться бандиты, сначала он в возбуждении бегал по квартире, потом пытался прятаться, в конце концов, вызвал милицию. Его отправили в психиатрическую больницу. Лида твердо решила не пускать мужа после выписки домой. Но, его впустила теща, которая возила зятю передачи и знала, в какой день его выпишут. Лида в этот день дежурила. Когда она вернулась домой, муж с матерью сидели на кухне и завтракали. Толя опять обещал бросить пить, клялся и божился. Хватило его на две недели, он даже не успел утроиться на работу. И у Лиды с семьей, действительно, началась «новая жизнь», в которой присутствовал постоянно пьяный муж, вечно недовольная дочерью мать, она к тому же потихоньку давала зятю деньги на водку. Девочки стали хуже учиться, да и в семье всем было не до них.
Лида жила, не успевая понять, что живет. Она много работала, что бы хоть как– то содержать девочек. Галина постоянно провоцировала дочь на скандалы, выискивая любой повод. Анатолий совсем опустился, стал уже пить в компании местных БОМЖей, иногда не приходил ночевать по несколько дней, возвращался грязный, вонючий и прямо в одежде валился на постель. И у Лиды опустились руки.
Однажды, придя домой после дежурства, она обнаружила на полу кухни мертвую мать. Как потом показало вскрытие, та умерла от обширного инсульта. Рядом в комнате храпел, как всегда пьяный муж. Хорошо еще, что это случилось, когда девочек не было дома. На похороны матери приехала Вера. Лида искала у нее утешения, но сестра жестко сказала: «Еще хорошо, что мать умерла, а если бы парализованная лет десять еще лежала!»
– Вера! Ну, зачем ты так! Ведь мать, все-таки! – Лида заплакала.
– Послушай, Лида! Наши драгоценные родители нам фактически жизнь покалечили! Я еще кое-как выкарабкалась, а Ты? Живешь с этим алкашом, света белого не видишь! Выгони ты его! – Вера обняла сестру.
Прошли похороны, все пошло по-старому. У Лиды совсем кончились силы. Она все делала, как робот. Ходила на работу, механически выполняла домашнюю работу. На большее ее не хватало. Дом, наверное, пришел бы в запустении, но Оля с Мариной изо всех вил старались поддерживать чистоту и порядок. Дочери очень жалели мать. Анатолий продолжал прежнюю жизнь, постоянно пил, уходил, когда хотел, когда хотел приходил. Из дома стали пропадать вещи. Девочки пытались говорить с матерью, но она ушла в себя, ничего не слышала и не видела.
Как-то, Лида долго не могла заснуть и съела снотворное, таблетка не помогла, тогда она съела еще одну, потом еще и еще. Ей повезло, она спала в одной комнате с девочками, и старшая, случайно проснувшись, заметила, что с матерью что-то неладно. Потом была скорая, а потом психиатрическая больница, где раньше лечился муж.
В больнице врач долго расспрашивала Лиду о ее детстве, о жизни с мужем, Лида скупо отвечала на вопросы. Ей назначили какое-то лечение, но состояние отупения, в котором она последнее время находилась, не проходило. Лида целыми днями сидела одна в коридоре на диванчике, ничего не делая. Даже на приходы дочерей она реагировала равнодушно, девочки ей рассказывали о школе, о том, что дома все хорошо, но мать их не слушала.
Лида была в больнице уже около двух недель, когда врач позвала ее для очередной беседы.
– Это ваши девочки вчера приходили?
– Да, мои. – Лида механически отвечала на вопросы врача.
– У вас очень милые дети. – Врач пыталась как-то разговорить женщину.
– Да, – та равнодушно отвечала.
– Только им, к сожалению, очень не повезло с родителями, прежде всего с матерью.
Лида впервые посмотрела на доктора сначала с интересом, потом в глазах у нее появилось недоумение и злоба.
– Это еще почему? – Лида уже вовсе не выглядела равнодушной.
– Потому что вы для них такая же «чудесная» мать, как ваша была для вас. Только ваша о вас еще худо– бедно заботилась, а вы от своих дочерей просто сбежали!
– Вы! Да как вы можете! Вы же все знаете! Моя мать пустила в дом отца, который меня чуть не зарезал!
– А вы то, чем лучше! Пустили папашу алкоголика в дом, да еще и устранились от происходящего. Вот сидите тут уже две недели и упиваетесь жалостью к себе. А дети ваши там со своим папочкой мыкаются, да и еще и к вам нужно бегать, передачи носить!
Лида задохнулась от гнева, ей захотелось ударить врача. Та видимо это поняла, потому что сказала: «Идите! И думайте! Если здесь ничего не надумаете, так вся оставшаяся жизнь и пойдет под откос! А жалеть себя и мамашу с папашей проклинать – не выход!
Всю ночь Лида не спала, она думала над услышанным.
– А, ведь она права! Дети-то мои брошенные! И это я их бросила! Да и мамашу все-таки жалко. Всю жизнь как-то прожила скособочено, не по-людски, а ведь тоже счастья хотела. Но я-то, у меня-то есть еще время! И Вера ведь живет же, хорошо живет! А ведь родители у нас общие!
На следующий день Лида попросилась на выписку. Доктор не возражала.
Вернувшись домой, она, первым делом, окончательно выгнала мужа из дома, сообщив, что падает на развод. Лида сказала мужу, что он может встречаться с девочками, когда трезвый. Она не первый раз все это говорила, но, сейчас, произошедшие с ней изменения, были настолько заметны, что Анатолий быстро собрал немногочисленные пожитки и ушел. Он переехал к родителям, вскоре опять «подшился», устроился на работу и изредка встречался с дочерьми. В ее жизни не произошло никаких внешних изменений, она по-прежнему ходила на работу, растила дочек, уделяя им гораздо больше внимания, чем раньше. Иногда она ездила на кладбище на могилы матери и отца, которые лежали рядом.
По
