и заблудились. У Васи хватило ума в два часа ночи позвонить Толику, и тот спросонья бросился одеваться. Собрался ехать на выручку друзьям, но перепутал в темноте и напялил вместо своего джемпера любкину ярко-розовую кофту. Хорошо, она таки проснулась и выползла его проводить. А он такой красивый, в розовом, уже ботинки завязывал в прихожей.
Ехать тогда никуда не пришлось, Толик успел спуститься к машине, но Вася позвонил: «Отбой, вышли в посёлок».
— Да и куда бы он поехал, дурень такой, — преувеличенно весело рассказывала Люба, — они ж сами не могли понять, куда забрели.
— Погоди, а как он позвонил? — удивилась Вика, — Там что, связь была, а инета не было?
— Да какой инет, это во времена сотовых было, о мобильном интернете тогда ещё и не слышал никто. Это сейчас вам и джипиэс и вся фигня, — она вздохнула.
— Посмотрела бы я, как Толик обосрался и кому начал названивать, если б по лесу до двух ночи бродил, — бросила раздраженно Соня.
Вдруг подала голос молчавшая до сих пор Кристина:
— А помните, как Люба с Соней на пятом курсе поспорили, у кого раньше ребёнок родится? — она сидела у костра, внимательно наблюдая за раскопками, но теперь повернулась к столику и улыбалась.
— Ага, я тогда выиграла, — с гордостью заявила Люба, перекладывая на столе продукты, — и сразу — бац! Двойня. Чтобы уж наверняка никто не догнал, — она усмехнулась, а потом видимо вспомнила своих двойняшек, помрачнела, достала телефон, посмотрела в светящийся экран некоторое время. Со вздохом убрала его обратно. На несколько секунд широкое красное лицо осветилось экраном мобильника, и Стас заметил, что Люба плачет, и вся она осунулась, постарела.
Кристина же продолжала улыбаться, глядя уже перед собой, и вдруг слезливо проговорила:
— А я позже всех родила. Зато Ванечку, — уже шепотом закончила она, и компания у стола замерла. Пауза затянулась. Все молчали. Вася подошел к столу, плеснул холодного чая себе и Стасу, передал тому кружку. Стас отхлебнул, раздумывая, что значит «всех». У Вики, насколько он знал, детей не было.
Люба громко стукнула банкой килек по столу и провозгласила:
— Все хреново!
Ребята обернулись на звук её голоса.
— Что хреново? — спросил Стас.
Глава 5
— По стандартной раскладке на семь человек продуктов хватит... на два раза поесть. Если урезать пайку — на три, — Люба пожала плечами, — никто не собирался в автономку, думали в Акташе закупиться.
— Ну зашибись, — прошипела Соня, — приехали.
Чего-то подобного Стас ожидал.
— Хорошо, — уверенно произнёс он. Хотя, что хорошо? Всё плохо. Но он видел, что Толик начал нервно расхаживать взад-вперед по границе света, Люба закусила губу, а Вика горестно вздохнула, махнула рукой и пошла к палатке. Чем хреновее дела — тем больше уверенности стоит проявлять. Такая тупость, но работает. Не хватало, чтобы они тут передрались за еду.
Соня визгливо заявила:
— Мы взяли больше продуктов! Где ваши продукты, Люба? — она подозрительно прищурилась. Люба покраснела.
— Вот, бананы и банка огурцов. Краковская тоже наша, — проговорила она, отводя глаза.
— Давайте так, — Стас подошёл к столу, мельком оглядел чипсы, сухарики, банку килек и связку пожухлых бананов, — сейчас позавтракаем и я соберу свидетельские показания. Попрошу каждого по очереди прийти ко мне в машину. Поговорим. Нам надо выбираться отсюда, так что давайте без скандалов и истерик.
Соня надула губы, но начала наливать воду в чайник.
Завтракали в тягучем молчании.
Каждому досталось по половинке банана и паре печений. Заварили свежий крепкий чай, он немного прояснил мозг.
— Подходите по очереди. Вика, Толик, Люба, Вася, Кристина, Соня.
После завтрака все расползлись по палаткам, а Стас забрался в свою ауди, пошарил в бардачке, извлёк потрепанный блокнот и ручку. Попробовал включить радио. На всех волнах царила тишина. Он некоторое время размышлял, почему так — из-за сети или по иным каким причинам, но тут дверца распахнулась, и Вика нырнула в салон, глядя куда-то в сторону.
— Как твоя рука? — спросил Стас, вспомнив про заляпанный кровью спальник, в котором билась Кристина.
Вика оглядела рану и автоматически посмотрела на плечо Стаса.
— Надо заклеить. И тебе повязку заменить, кстати, — заметила она, тут же вспомнила, что обижена, отвернулась, мотнула головой:
— А-а, не важно. От голода мы тут загнёмся раньше, чем от заражения крови. Ближе к делу, товарищ сыщик, время поджимает.
В этой разудалости сквозило отчаяние. Стас перегнулся к заднему сидению, достал аптечку.
Он молча промыл её рану, с досадой подумав, что так и не нашёл стекло, наклеил новый пластырь. Девушка смотрела на него, сжав губы, натянутая как струна. Казалось, одно неловкое движение, и она выскочит из машины. Он глянул в зелёные глаза, и сердце защемило. «Поцеловать бы тебя сейчас, дуреха, а не это вот всё,» — подумалось ему с тоской.
Вика, словно прочитав эти мысли, вздохнула и сказала тихо:
— Давай тебя тоже перебинтуем, повязка вся в крови.
Он подставил плечо, и, морщась от
