деревне. Однако нельзя же отказать в помощи людям. Царю Менелаю придется подождать вестей. «Старый тупица», — проворчала Зена и отвернулась к придорожным зарослям и валунам. Так она видела деревню сбоку. В поле зрения попали четверо бегущих мальчишек, которые тут же скрылись за постоялым двором. Отдаленные возгласы подбадривали участников состязания.
Печально, что Одиссей еще не вернулся на родину. Если он вообще не вернется сюда, будет еще хуже. Люди нуждались в нем. «Жаль, что он не смог придумать отговорки, чтобы не идти на войну. Не могу же я навсегда здесь остаться», — думала Зена. Сейчас надо найти мужчин Изоса и, если получится, вернуть им человеческий облик. Потом Зена покажет жителям простейшие боевые приемы и, что даже полезнее, научит их использовать против врагов смекалку и хитрость. Тогда селяне Изоса смогут противостоять бандитам и бывалым воинам, а это так важно в трудные времена. «За Одиссеем будет должок», — с легкой улыбкой подумала воительница. Сама не понимая почему, она любила хитроумного Обманщика. Голова служила ему не только для того, чтоб заливать туда вино. В отличие от Менелая, он не принимал себя всерьез и не стремился повелевать другими.
Когда Зена, наконец, спустилась с камней и не торопясь направилась к постоялому двору, солнце же заходило, щедро отбрасывая на волны золотые блики.
Ниона стояла на заднем дворе, помешивая содержимое огромного котла, висевшего над жарким огнем. Чудесный аромат смешивался с вечерним ветерком. Пахло пряными травами и чесноком — кажется, готовилась похлебка или тушеное мясо. Женщина исподлобья бросила на воительницу быстрый взгляд и снова погрузилась в свое занятие. «Стыдится, что сбегала из дома», — подумала Зена. Здесь она ничем не могла помочь. Ниона должна была сама справиться со своими чувствами. По Здравом размышлении, то касалось одного Юмаюса.
Склонившись над пустой круэкой, Габриэль напряженно слушала, как Эпикаста перечисляет все новые и новые травы. После каждого названия знахарка делала паузу, а девушка сокрушенно качала головой.
— Тимьян? Не слишком известен, с красными цветами…
— Нет. Нет, не то.
— Черноголовка, зверобой, шалфеи? — Габриэль лишь качала головой. — Валериана… Тысячелистник? Подожди, я кое-что пропустила.
Зена налила себе кружку вина и принялась загибать пальцы на одной руке, на другой, начала заново.
— Вот! Полынь. Горькая полынь.
— Точно! — Габриэль вскочила, хлопнула руками по столу, взвизгнула и принялась трясти ладонью. — Ай! Ненавижу занозы! — пробормотала она, пытаясь вытащить щепку зубами.
Эпикаста засмеялась и поймала ее руку:
— Дай я. Ты только все испортишь, — она посмотрела на вытянутый палец Габриэли и осторожно поскребла его ногтем. — Ты уверена, что полынь?
Габриэль кивнула.
— Ай!
— Не дергайся. Как я достану крошечную занозу, если ты так вертишься?.. Хм, полынь. Я редко использую эту траву: слишком рискованно, если ее неправильно приготовить. Да она почти ни на что и не годится.
— Моя мать и тетка каждую весну давали ее детям от… Как бы это сказать… паразитов. Ай! — взвизгнула Габриэль. Целительница положила на стол что-то темное и едва заметное. — Достала? Ну, спасибо!
— Можешь, конечно, собрать полынь, — задумчиво проговорила Эпикаста, — но я бы не стала.
— Главное добавить побольше воды, — защебетала Габриэль. Она послюнявила палец и поддела со стола занозу. — Когда-то я смотрела, как вымачивают эту траву, и вроде бы слышала, что она может защитить от колдовства.
— М-м-м, кто знает.
Зена отставила кружку, прошла через комнату и упала на скамью, откинувшись к стене и положив ноги на край стола.
— Ну, дошли до чего-нибудь? Или все еще размышляете?
Габриэль пожала плечами:
— Эпикаста помогла мне вспомнить название. Это полынь. А в одной из легенд о Цирцее говорилось… Дай-ка подумать, — она на минутку закрыла глаза и вдруг улыбнулась: — Ага! «Горечь серебряной полыни разлилась по его телу; даже чары Цирцеи не могли вынести ее и отступили прочь».
Зена скосила глаза:
— Так-так. Это та самая трава?
Габриэль виновато улыбнулась и развела рунами:
— У этого растения не меньше трех имен. С травами везде одна и та же история. В каждой деревне их называют по-своему.
— Это не главный их недостаток, — вмешалась знахарка. — Иметь дело с полынью не проще, чем с валерианой или маком. Малейшая ошибка — и твой пациент мертв.
— Да нет, не так уж это сложно, — запротестовала Габриэль. — Я всегда смотрела, как мама ее варит.
— Стоп-стоп-стоп! — перебила Зена. — Вы, наконец, объясните мне, в чем дело?
Габриэль взглянула на Эпикасту. Та переводила глаза с девушки на воительницу.
— Ну, хорошо, — сдалась целительница. — Полынь растет на опушках. Это красивое растение с серебристыми листьями, ее стебли сильные и грубые. Собирают все, кроме цветов и старых стеблей: из листьев готовят чай, а молодые стебли мелко рубят и вымачивают несколько дней. А потом смешивают их с чем-нибудь безвредным, но очень ароматным, так как трава просто невыносима на вкус, — Эпикаста принялась загибать пальцы, перечисляя все самое важное. — Нельзя слишком долго держать листья в воде, нельзя заливать их кипятком, нельзя оставлять листья в отваре, — девушка замолчала и нахмурилась, — и, разумеется, настой нельзя выпаривать, хотя некоторые глупцы пробовали.
— Почему нельзя выпаривать? — поинтересовалась Габриэль.
— Получишь напиток раз в десять крепче вина. По-том увидишь чудищ и красные пятна и будешь думать лишь о том, как бы глотнуть еще отвара. В конце концов, это убьет тебя — сгниешь изнутри.
— Мерзко, — подала голос Зена. — А если быть поосторожнее?
— Предупреждаю, — честно ответила Эпикаста, — личного опыта у меня нет, а сведения моей бабушки относятся к тому времени, когда я играла в куклы. Ошибка может стоить жизни, вот и все, что я знаю.
Зена молча смотрела на целительницу. Та тяжело вздохнула:
— Придется послать весточку в Илиан, если полынь действительно защищает от чар, моя бабка скажет об этом. Ее часто подводят ноги, но не голова.
* * *
Четыре дня спустя Габриэль и Эпикаста выбрали к северу от деревни место для костра. Неизменный западный ветер должен был относить ужасную вонь прочь от полей и жилья. Здесь они собирались варить зелье. Сын Юмаюса и еще несколько мальчишек день напролет таскали из леса бревна и сучья, — чтобы вымочить столько травы, требовалось много нагретой воды. К полудню подошли женщины с Нионой во главе. Они несли полные корзины толстых ветвей, подрытых пушистыми серебристыми листьями. Женщины быстро удалились: об ужасном запахе, идущем от кипящего отвара, знали многие, Габриэль посмотрела на кучу стеблей у своих ног:
— Ну, с чего начнем?
Эпикаста уселась на землю и развернула присланный бабушкой свитой:
— Надо развести костер и приниматься за обрывание листьев. Я пока прочитаю способ приготовления еще разок.
— Так
