— Хотелось бы вам верить, — сказал сэр Малькольм. — Но неужели шаманы обладают силой манипулировать полицейскими учетными книгами?
— То есть как? — недоуменно спросил профессор.
— Вы сказали, что заявили в местный полицейский участок о краже книги, остроги, дощечки и рубина.
— Нуда.
— Мы не нашли вашего заявления ни в учетной книге, ни в протоколах.
Даллингтон сперва смутился, потом живо ответил:
— Со всеми этими событиями я, наверно, забыл заявить о краже…
— Тем не менее, — продолжал сэр Малькольм, — сегодня утром, когда мы пришли сообщить вам о смерти Кевина, вы сначала решили, что мы нашли книгу Уоллиса. Как же полиция могла найти то, о пропаже чего вы не заявляли?
— Действительно очень странно, — задумчиво проговорил профессор. — Говорю же, в этом деле явно что-то не то…
Старший инспектор взглянул на сэра Малькольма, хранившего как будто полную невозмутимость. Неужели он не видит: ведь этот Даллингтон просто смеется над ними?
— Послушайте! — воскликнул Форбс самым гневным тоном, на какой только был способен. — Вы отдаете себе отчет в том, что говорите?! Так вы заявляли о краже или нет?
— Сейчас мне кажется — нет. Если б вы только знали, как глубоко меня потрясло происшедшее. Я чувствую, что виноват в какой-то трагедии, но в какой именно — не пойму… Сэр Малькольм, честное слово, я с самого начала думал, что поступаю правильно… Разве мог я жениться на Элис и не позаботиться о ее семье? Во всяком случае, денежные трудности Адамсов меня нисколько не смущали.
— Но ведь коллекция Грегора Адамса была под залогом у Тейлоров…
— Я мог погасить только часть долга невесты, а до долгов Эммы и Кевина мне не было никакого дела. И знаете, почему я так поступил?
— Чтобы сделать приятное Элис, — ответил сэр Малькольм.
— Да, конечно, но прежде всего и в первую очередь — из уважения к памяти моего старого учителя. Грегору Адамсу не очень бы понравилось, если бы Эмма, к своему бесчестью, оказалась банкротом.
— Но ведь была еще коллекция… — настаивал Форбс.
— А куда бы я ее дел? Сами видели, мне и свои-то сокровища негде хранить. Потом, все самое ценное Кевин хотел оставить себе. Нет, мне кажется, я поступил по совести и, хотя это обошлось мне недешево, ни о чем не жалею.
— Вы знали, что Адамсы сильно стеснены в средствах?
— Элис этого никогда от меня не скрывала. Она восхитительная девушка. Надеюсь, я смогу принести ей счастье, тем более что она его заслуживает. Ее жизнь с матерью и Кевином далеко не всегда была безоблачной. Кевин был недостойным сыном — я говорю то, что думаю. А Эмма потакала всем его прихотям. Не будь он мертв, я бы о нем такое рассказал!
— Он был игрок? Занимался незаконной торговлей сигаретами? Якшался с местным отребьем? — предположил Дуглас Форбс.
— У него не было ни стыда, ни совести. Последние дни он вел себя по отношению ко мне совершенно возмутительно, а Эмма все ему спускала. Элис, видя такое ко мне отношение, сильно переживала, и я, чтобы она не убивалась, делал вид, что оскорбления этого недоразвитого юнца мне нипочем. Сказать по чести, в глубине души я думаю, Кевин был одержимый. Я своими глазами видел, как он воспринимал в штыки все прекрасное, доброе, праведное. Он источал на меня яд за то, что я пытался вытащить его из беды. Но, сказать по чести, я делал это не ради него. Только в память о его отце да из уважения к его матери.
В эту минуту сверху спустилась Элис:
— Укол начал действовать. Мама спит. Странно, но перед тем как уснуть, она прошептала: «Не злись, Кевин. Завтра куплю тебе твою машинку. Будет у тебя машинка, даю слово».
— Вот видите, она в нем души не чаяла, — заметил Даллингтон.
— И все же, — проговорила девушка, — я думаю, уж не она ли сама виновата во всех наших бедах?..
Глава 10
— Что она имела в виду? — спросил старший инспектор сэра Малькольма, когда они снова остались одни в гостиной.
— Она думает, мать слишком опекала Кевина. И таким образом испортила мальчика, приучив к легкой жизни, но, поскольку денег в семье не хватало, жизнь на поверку оказалась не такой уж легкой. И тогда он стал прибегать к не совсем обычным способам добывания денег — быстро зарабатывал и так же быстро тратил.
Форбс всегда восхищался изящной, несколько старомодной речью благородного сыщика. Сам он вырос в маленьком ирландском портовом городке на берегу пролива Святого Георга и всегда гордился, когда его приглашал к себе такой интеллигентный человек, как сэр Малькольм. В самом деле, какая муха укусила его нынче утром? И как он посмел подозревать своего именитого друга, благодаря которому теперь занимает в Скотланд-Ярде столь высокий пост?! И все из-за этой книги, найденной возле трупа, а еще — из-за госпожи Форбс, его супруги. Она взялась пилить его по какому-то пустяку. Вот терпение у него и лопнуло. И пошло-поехало. Так что промозглой октябрьской ночью ему пришлось возвращаться к себе в кабинет в Скотланд-Ярд, и на душе у него было так же хмуро, как на улице.
— Сэр, можно высказать предположение?
— Конечно, Дуглас. Вы же знаете, я всегда ценю ваше мнение, если только дело не касается подозрений на мой счет.
— О, сэр Малькольм… Простите вы меня когда-нибудь?
— Когда-нибудь — непременно. Но будет вам, давайте лучше выкладывайте свою идею.
— Ну, так вот, Кевин Адамс и обокрал Даллингтона. Он прекрасно знал, где что лежит. И положил глаз на вещицы, которые профессор с гордостью показывал гостям. Ему нужны деньги. Он знает, куда сплавить украденное. Короче, он разбивает окно, проникает в комнату, где лежат книга, табличка, острога и рубин, прибирает все это к рукам — и на Клейтон-стрит, тридцать два. Он давно заприметил этот заброшенный домишко. Вот и назначил там встречу с перекупщиком, который собирался сплавить это по своим каналам, как-то связанным с клубом «Пимлико» — хотя бы через того же бродягу. Но тут меж ними завязывается спор…
— И Кевина убивают выстрелом из пистолета прямо в сердце. И ваш бродяга бросает все вещи на месте преступления…
— Нет, рубин он все же забирает, поэтому мы его и не нашли. Острога — штука громоздкая, а цену книги он не знает — вот и бросает все как есть. Годится, а?
— Дуглас, ваша версия вполне объясняет отсутствие пистолета и оправдывает моего одноклубника, профессора Даллингтона. Словом, у вас все сводится к убийству с целью ограбления.
— А почему бы и нет? Я велю начать следствие против клуба «Пимлико».
— И узнаете, что Кевин выиграл в рулетку тысячу фунтов стерлингов новенькими банкнотами, тем более что мы нашли их у него в бумажнике.
— А что, если это плата за украденные вещи? — предположил Форбс.
— И такое возможно… Но зачем Кевину спорить с бродягой, раз деньги перекочевали к нему в бумажник? Видите ли… с людьми подобного сорта…
