– Ладно, – коротко отозвался следователь.
– А вас? – уточнила я.
– Что – меня? – не понял он.
– Вас как называть?
Он специально меня дразнит, что ли?
– Все называют мистером Тэтчердом. – Он подошел к одной из колонн террасы, прислонился спиной и скрестил ноги.
– Но у вас же есть имя. Я сказала вам свое, разрешила называть себя по имени, джентльмен в ответ сделал бы то же самое. – Я стала нетерпеливо постукивать ножкой.
Этот полицейский раздражал. Терпи, Кира, терпи. Нет, ну что за чурбан!
– А с чего вы взяли, что я джентльмен? – усмехнулся он и сложил руки на груди. – И зачем вам так нужно знать мое имя?
– Затем! Хочу знать, на кого писать заявление о домогательствах! – вскипела я. – А в том, что вы из себя представляете, я успела убедиться сегодня утром!
– И что же я из себя представляю? – осведомился он, нахально скалясь.
– Вы наглый безнравственный тип без чести и морали, который силком тащит к себе в постель каждую первую попавшуюся юбку!
Браво, Кира, искусством располагать к себе ты владеешь в совершенстве! Такие эпитеты в свой адрес без сомнения мечтает услышать каждый мужчина. После этого он точно пожелает тебя обнять. Это успех.
Мысленно ругая себя последними словами за несдержанность и полный провал плана «А», я лихорадочно пыталась придумать план «Б». Но, к моему великому сожалению, ничего, кроме новых «лестных» слов в адрес мистера Тэтчерда, в голову не приходило. Он же, поняв, что я закончила свою обличительную речь, решил внести ясность.
– Во-первых, юная мисс, я никуда вас силой не тащил, – начал он. – Вы сами упали мне в руки. Или стоило дать вам грохнуться на землю? Без сомнения, вы оставили бы на дорожке чудесную маленькую канавку, проехавшись по ней своим очаровательным любопытным носиком. Во-вторых, предложение приятно провести время вместе я делал, приняв вас за дриаду. А мы оба знаем, что, будь вы ею на самом деле, это не считалось бы неприличным, поскольку дриады, как и другие нимфы, приветствуют такой образ жизни. И в-третьих, мисс борец за нравственность, если вас так уж оскорбило мое предложение, что же вы сразу не сказали, кто вы на самом деле? Раз уж получилось, что я ошибся в природе вашего происхождения? Вы ведь не могли этого не понимать. И если вы сомневаетесь в наличии у меня чести, я просто обязан защитить свой мундир и задать вам встречный вопрос. Считать ли мне ваше поведение умышленным сокрытием личности от представителя правопорядка?
Я стояла и молча хлопала глазами, уставившись на следователя. Возразить пока было нечего. Если с этой стороны посмотреть на ситуацию, действительно получалось: в том, что позволила так с собой обращаться, я виновата сама.
– Кстати, а чем вы занимались в тех зарослях, если так поспешно оттуда драпали? Случайно, не чем-нибудь противозаконным? – полюбопытствовал представитель полиции.
– Ну уж нет! – встала я в позу. Тут уж не уступлю ни миллиметра! – Чтобы получить ответ на этот вопрос, вам придется меня допрашивать. Официально.
– Что ж, – вздохнул следователь. – К этому вопросу мы вернемся позже.
– Хорошо, – подумав, кивнула я. – Вы правы. Я сама виновата. Давайте считать это досадным недоразумением.
– Результаты вашего «досадного недоразумения» сейчас обернулись синяками в некоторых весьма нежных, не привыкших к такому грубому обращению, местах, – покачал головой Тэтчерд. – Так что за вами должок.
– Вы сами своим поведением вынудили меня обороняться. Я просто защищала свою добродетель! – воскликнула я.
– И, надо признать, весьма эффективно, – кивнул он. – Однако факт остается фактом. Вы скрыли свою личность, намеренно ввели в заблуждение полицию – это раз. Причинили тяжкие телесные повреждения – это два. Отказываетесь отвечать, что делали в тех злосчастных кустах – это три. Оснований для привлечения вас к ответственности у меня более чем достаточно, юная мисс, – холодно подытожил полицейский.
– Какие еще тяжкие повреждения?! Да у вас максимум синяк! – возмутилась я.
– Иными словами, вы только что признали, что действительно нанесли мне увечья, и не опровергли, а значит, подтвердили остальные обвинения, – усмехнулся Тэтчер.
– Что… но вы же сами сказали… – От удивления я не нашлась, что ответить.
– Но я готов закрыть на это происшествие глаза, если вы признаете, что действительно у меня в долгу, – милостиво провозгласил мужчина.
Я стояла и пыталась осмыслить собственное положение. Если я сейчас откажусь от долга, Тэтчерд точно составит протокол, а это равносильно смерти, потому что никто не захочет иметь дело с таким детективом-преступником. С другой стороны, долг – это не так уж страшно. Выполню одно поручение и буду в расчете. Хотя и поручения тоже могут иметь очень разный характер.
– Согласна, но при одном условии, – наконец решилась я.
– Каком? – хищно прищурился мужчина.
– Выплата моего долга не заденет личные честь и достоинство, и я смогу отсрочить исполнение договоренности по собственному усмотрению, на разумный срок.
Таким образом, я собиралась обезопасить себя от возможного скандала и выторговать время на поиск приемлемого для себя решения.
– Это два условия, – уточнил он. – Но я согласен.
– Тогда по рукам, выкладывайте ваши условия, – милостиво разрешила я.
– Не так быстро, дорогая, – лукаво усмехнулся Тэтчер. – Как именно вы мне отплатите, я скажу позже, а пока расслабьтесь. Наслаждайтесь прекрасной погодой.
Я поджала губы и отвернулась, досадуя на саму себя. Ну вот и все, Кира, это фиаско. Тебя поймали, как молодого карася. А день так хорошо начинался. Сначала ты взяла на крючок местную прислугу, а теперь и сама оказалась на крючке. И у кого? У полицейского. Вот же хитрец, как ловко все обставил и долг из ничего нарисовал! Мне еще учиться и учиться.
– Не дуйте губы, милая. Все не так плохо, как вам кажется… – начал мужчина, но осекся – на террасе послышались звук шагов и голос герцогини:
– Мистер Тэтчерд, я готова уделить вам время. Мы можем побеседовать в моем кабинете…
– Конечно, ваша светлость, – отозвался тот. – Я уже иду…
Святое Провидение! У меня не осталось времени! Сейчас Тэтчерд уйдет, и все полетит в тартарары. Придумать что-то толковое я уже не успевала и потому совершила первое, что пришло в голову. Сделав вид, что споткнулась, я начала заваливаться на мужчину. Тэтчерд среагировал ровно так, как я надеялась. Поймал меня на чистых инстинктах. Мы выпрямились, не размыкая объятий и глядя друг другу в глаза. Полицейский недоуменно, я притворно испуганно.
– Второй раз за день лофа, – пробормотал он, переводя взгляд с моих глаз на губы и обратно. – Вы не ушиблись? – И, не дожидаясь ответа, провел руками по моей спине, словно желая лично убедиться в отсутствии увечий.
