не потерять из виду того ответвления, откуда доносилось шарканье медведки.
Тем не менее, расстояние между ними, похоже, сокращалось. В одном углу он совершенно чётко расслышал Гризлу. Ему казалось, что она притаилась в нескольких шагах.
Но его обмануло эхо.
Фея так петляла, что неожиданно возникла за спиной Миловзора. Она уже открыла свои страшные клешни и изготовилась к прыжку, но Миловзор почувствовал опасность и бросился животом на землю. Он успел спастись — но в самый последний момент.
Фея попала клешнями в пустоту и потеряла равновесие.
Миловзор размахнулся лопатой и отсёк ей чешуйчатую конечность.
Конечность лежала в грязи и ещё некоторое время бессмысленно щёлкала клешнёй.
Гризла немедленно вбила свою клинообразную голову в потолок подземного хода. Потолок обвалился. На Миловзора посыпались камни и галька. Гризла, орудуя всеми оставшимися конечностями, выбралась наверх и, едва коснувшись земли, взмыла в небо. Пока её крылья, напоминавшие фартук, были сложены на спине, они казались нелепым украшением. Но как только она их расправила, они заработали совсем неплохо. Правда, они изрядно жужжали и подняли её не слишком высоко.
— Погляди, — сказал Садовый бог, — он её выгнал.
Он жив! радостно воскликнула Прилепа. — Он поднимется наверх. Он попадёт в неё лопатой.
— Хопп! — сказал Каспар, сидевший на диване между Прилепой и Садовым богом и наблюдавший за поединком в воздухе.
— Хопп! — повторил он со знанием дела. — Хопп, так держать!
Будто слыша одобрительные возгласы своего пса, Миловзор отчаянно подпрыгивал, пытаясь достать лопатой кружившее в воздухе чудовище. Наконец ему удалось отрубить ещё одну ногу.
— Хопп! — всецело одобрил его Каспар.
Но тут фея Гризла со страшным шумом бросилась вниз. И исчезла за болотным дубом, нырнув головой в зловонную тину, которая явно считалась дворцовым прудом.
— Ну и дела! — удивился Каспар. — Она и плавать умеет?
Миловзор, не помня себя, бросился в пруд вслед за ней.
Держа лопату наперевес и изо всех сил двигая ногами, он преодолел грязную жижу. Зелёная ряска облепила его лицо и плечи. Когда глубина увеличивалась, продвижение Миловзора поднимало со дня ил и мёртвые сучья, из-за которых вода была совсем мутной. Но Миловзор не терял фею из вида. Он следовал за ней сквозь водяные заросли, почти нагнал и уже протянул руку, чтобы схватить её за заднюю ногу.
В ту же секунду она протиснулась в какую-то щель. Щель была скрыта за занавесом из водорослей между корнями дуба и служила тайным входом во дворец Гризлы.
Для Миловзора щель была слишком узкой. Фея оказалась в безопасности. Миловзору оставалось только вынырнуть и по радужной поверхности трясины добраться до твёрдой почвы.
— Видите, ничего с ним не случилось, — констатировал Садовый бог. — Я думаю, пусть теперь Каспар проводит Прилепу домой. Ведь она пережила отравление и сильное волнение любви. Я вовсе не намекаю, что она слабая девушка. Просто в таких случаях каждому полезно отдохнуть.
— О, Каспар, ты спас мне жизнь, — нежно произнесла Прилепа.
— Да, ответил Каспар, — я всё ещё надеюсь, что у вас найдётся для меня маленькая косточка.
— Твой нос прекрасно знает, что у меня нет при себе ни единой косточки, — огорчилась Прилепа. — Неужто, ты спас меня ради косточки?
— Оставим этот разговор, — сказал Каспар. — Пора идти. И не вздумайте виснуть у меня шее всей тяжестью вашего тела.
И они отправились в путь и вернулись в свой сад. Но Миловзор вовсе не собирался возвращаться домой. Внезапно его с огромной силой захватила мысль о Прилепе, которую он выгнал и оттолкнул. Он неподвижно сидел на берегу трясины, подперев голову рукой, а из ряски, запутавшейся в его волосах, по его нахмуренному лбу стекали тонкие ручейки белёсых капель.
Глава девятнадцатая. Зелёный стол
На одном из мокрых мест Скверного сквера с незапамятных времён стоял стол, целиком вытесанный из гранита. Его тяжёлая столешница заросла мхом.
За этот стол Садовый бог пригласил для переговоров фею Гризлу. Тут они и встретились лицом к лицу. Перед каждым стоял флажок и бутылка минералки.
— Рад видеть вас, ваше величество, — сказал Садовый бог.
— Шестиногое величество, — подчеркнула фея.
— Эту деталь, — уклончиво ответил Садовый бог, — я предпочёл бы обсудить в своё время.
— Как вам угодно, — сказала фея. — Тогда и я не буду обращаться к вам «ваша вечность».
— Не возражаю, — великодушно согласился Садовый бог. — Вполне достаточно называть меня богом.
И он продолжил со своей неотразимой улыбкой:
— О чём мы, собственно, спорим?
— Разве мы спорим? — В чарующем голосе феи прозвучало лёгкое недоумение.
— Похоже на то, — сказал Садовый бог. — Вы, кажется, предъявляете претензии на мой сад.
— Я? — Фея широко открыла глаза. — Отнюдь.
— Имеются улики, — настаивал Садовый бог. — Семена чертополоха, вредные насекомые и тому подобные вещи.
— Это претензии, которые предъявляет сама природа, — парировала фея. — Чертополох даёт семена. Ветер разносит их во все стороны, что тут поделаешь? О насекомых слушать не желаю. Всё живое живёт. Каждый зверь на свой лад. Обитает там, где ему нравится. А где не нравится — не обитает.
— Я бы предпочёл, чтобы чертополох держался подальше, — сказал Садовый бог. — Но я, разумеется, не собираюсь ставить под сомнение ваши принципы.
— Не собираетесь? — не поверила своим ушам фея Гризла.
— В вашем саду, — сказал Садовый бог. — Ваш сад — не мой. Что касается моего сада, то там у каждого своё место, и никто никого не выживает.
— При всём почтении, — сказала фея, — я называю это принуждением.
— Я называю это порядком, — сказал Садовый бог.
— А где же свобода? — спросила фея.
— У вас, бесценная фея, — поспешил уверить её Садовый бог.
Он вытащил из заплечного мешка лист бумаги.
— Что это вы принесли? — хмыкнула фея.
— Договор, — объявил Садовый бог. — Он проясняет все недоразумения, омрачающие нашу дружбу. При этом в нём всего два пункта. Первый гласит, что вы разобьёте газон — проложите чистую зелёную полосу вдоль изгороди. Оздоровительная полоса необходима из-за чертополоха.
— Отвратительная мысль, — перебила его фея.
— Второй пункт, — невозмутимо продолжал Садовый бог, — запрещает всем обитателям обоих садов пересекать изгородь и входить в соседний сад.
— Невозможно, — сказала фея. — Я просто умру с голоду.
— Да, — сказал Садовый бог. — Я заметил, как часто вы наведываетесь в мой огород, хоть там и царит принуждение.
— Вы полагаете, что все преимущества на вашей стороне? — насмешливо спросила фея.
— Я нахожу этот договор всего лишь разумным, — сказал Садовый бог.
— Тот, у кого есть преимущества, не станет требовать ничего разумного, — глубокомысленно заметила фея. — Но вы заблуждаетесь. У вас нет преимуществ, они на моей стороне.
— Это неприятная новость, — признал Садовый бог — Какой же у вас ещё козырь?
