Книга Когда случились мы - И. Б. Солис

class="p1">— Я тоже тебя хочу, — с трудом выговариваю я, чувствуя легкое головокружение. Я не могу ясно мыслить. Я не смогла бы объяснить это, даже если бы попыталась, но то, как каждая частичка меня нуждается нем, не похоже ни на что, что я испытывала раньше.

Генри ослепительно улыбается мне. В уголках его глаз появляются морщинки, и я снова могу дышать.

Я не уверена, кто двигается первым, он целует меня или я его, но мы падаем обратно на кровать, и быстро. Наши губы не отрываются друг от друга.

Пока мы лежим бок о бок, я царапаю ногтями столько мышц, о существовании которых раньше и не подозревала. Его полотенце каким-то образом исчезло, и я чувствую, как его толстый и твердый член прижимается к моему бедру.

— Генри, — шепчу я его имя, целуя его с отчаянием, которое чувствую.

Мне нужно, чтобы его тело было на моём. Я хочу тепла. Трения. Я почти могу представить, каково это — чувствовать его внутри. Губы Генри на изгибе моей шеи дезориентируют и сосредотачивают меня. Я хватаюсь за его руки, чтобы не упасть, но его язык скользит по моей ключице, и я задыхаюсь.

Когда Генри поднимает мою майку, я двигаюсь, чтобы помочь ему стянуть её через голову. Когда я снова ложусь, я притягиваю его к себе, так что он оказывается сверху, его бедра на одной линии с моими. Я даже не раздумываю дважды. Я широко раздвигаю ноги и позволяю ему устроиться между ними.

— Луна, — моё имя вырывается сдавленным звуком.

На мне только шорты, но они достаточно тонкие, чтобы я могла чувствовать его. И я хочу его. Чёрт, я хочу его. Я стону его имя, когда он трется об меня своей эрекцией.

— Что мы делаем? — хрипло спрашивает он, опускаясь губами к моей груди, покусывает, прижимается носом, пока он снимает с меня лифчик. — Мы не должны…

— Верно, мы не должны, — соглашаюсь я, прижимаясь к нему ещё несколько раз, прежде чем заставляю своё тело оставаться неподвижным. Оно пульсирует, жаждет освобождения. — Чёрт возьми, Генри, я хочу этого.

Я не могу поверить, что сказала это. Я даже на себя не похожа. Я говорю как отчаявшаяся женщина, готовая совершить что-то невероятно глупое. Я встречаюсь взглядом с карими глазами. В них есть что-то дикое, как будто он готов следовать за мной по этому безрассудному пути.

— Я чист! — выпаливаю я.

Два года назад я сдала анализы. Все оказалось отрицательным. С тех пор у меня никого не было.

— Я тоже чист.

Улыбаясь друг другу самые долгие пять секунд в нашей жизни, мы пытаемся снять с меня одежду. В этот момент наши телефоны одновременно пищат.

Нет, еще нет. Ещё нет. Чёёёрт!

Генри ворчит и чертыхается, его голова падает мне на грудь.

Наши телефоны снова звонят. Тяжело дыша, я выскальзываю из-под него, чтобы встать с кровати. Мы беремся за телефоны, чтобы подтвердить, что это авиакомпания. Наш рейс возвращается по расписанию. Осознание того, что мы почти сделали, поражает меня, и я быстро одеваюсь.

— Нам обязательно идти? — голос Генри звучит приглушенно, но я не смотрю на него, чтобы узнать почему. Я не хочу видеть его голым с огромным стояком, чтобы потом фантазировать о нём каждый чертов день и…

Чёрт, я всё же посмотрела на него.

Срань господня.

Генри.

Он…изысканный. Восхитительный и аппетитный.

Ты — гребаная мечта.

Всё мое тело, особенно одна часть, требует, чтобы я вернулась в эту кровать, забралась на него сверху и каталась на нем до следующей недели. Смотря на него в тот момент, мне кажется, я понимаю, что испытала Лиззи, когда впервые увидела Пемберли.

На самом деле это не имеет значения. Не стоит так думать. Также не стоит ничего чувствовать. Я отвожу глаза и заканчиваю собираться. Каким бы веселым он ни был, какой бы особенной он ни заставил меня почувствовать себя, как только мы приземлимся в Нью-Йорке, наши пути разойдутся.

Глава 7

ГЕНРИ

Перелёт Нью-Йорк проходит гладко. На этот раз мы с Луной сидим рядом, пересаживаться не нужно. Прежде чем я задаюсь вопросом, не знак ли это, я отметаю эту мысль. Когда я предлагаю Луне своё место у окна, она соглашается. Не знаю, как ей нравится смотреть на мир так далеко под нами. У меня кружится голова при одной мысли об этом. Лучше смотреть на неё, эффекта будет тот же.

Солнечный свет отбрасывает теплое сияние на её профиль. Длинные ресницы, пухлые губы. Её розовые волосы ниспадают свободными волнами на одно плечо. Я хочу протянуть руку и провести по ним пальцами. Хочу обхватить её затылок и прижаться к её губам.

Не валяй дурака, приятель. Сейчас не время и не место. Мне нужна минутка, я встаю, чтобы сходить в туалет.

Когда я возвращаюсь, Луна печатает на своем ноутбуке. Она выглядит сосредоточенной, затем делает паузу, покусывая нижнюю губу. Я мысленно улыбаюсь. В конце концов, она возвращается к работе. Я хочу спросить, над чем она работает, но не хочу прерывать. Или мешать. В конечном итоге не делаю ни того, ни другого и просто продолжаю любоваться великолепным видом. Через несколько минут Луна, должно быть, почувствовала на себе мой пристальный взгляд.

— Ты в порядке? — спрашивает она, не отрывая взгляда от экрана. Её пальцы скользят по клавиатуре.

— Лучше не бывает, — ухмыляюсь я.

Её пальцы на секунду замирают, затем продолжают движение, но щеки становятся розовыми. Неоспоримый факт, что сейчас она выглядит ещё милее.

— Работаешь?

— Ага, — бормочет она. — Почти закончила…Не хочу показаться грубой.

— Это не так. Кроме того, мне нравится наблюдать за тобой, когда ты работаешь.

Набор текста прекращается. Немедленно.

Её глаза встречаются с моими.

— Генри…

Мне нравится, как она произносит моё имя. С мягкостью. С оттенком удивления. Как будто это что-то значит для неё.

— Я думала, мы договорились.

Я выгибаю бровь, потому что я безусловно ни о чём не договаривался.

— Никакого флирта, — настаивает она тихим голосом.

Я смеюсь. И как, по её мнению, я должен не флиртовать? Особенно когда она сидит там, выглядя такой чертовски очаровательной. Я перегибаюсь через подлокотник.

— Хорошо, — шепчу я, и лицо расплывается в улыбке. — Никакого флирта.

Луна не отклоняется, когда наклоняюсь ближе, но я вижу, как она сглатывает. Между нами лишь крошечные струйки воздуха.

— Хорошо, — выдыхает она, и уголок её рта приподнимается.

Она делает невозможным не влюбиться в неё. Я тяжело сглатываю.