Грэм признался, что хотел меня прошлой ночью.
За этим следует тот факт, что он стыдится этого.
Он считает себя недостойным, чем я заслуживаю, словно я хочу такого же роскошного образа жизни, в котором родилась. Но для счастья мне не нужны деньги. Мой мир и так наполнен дорогими вещами, но я существую, будто пустая оболочка самой себя, мертвая внутри. Ничто здесь не заставляет меня чувствовать себя живой.
Не так, как Грэм заставлял меня чувствовать себя на прошлой неделе.
Диана приподнимает свои идеально выщипанные брови.
— И это имеет какое-нибудь отношение к стоящему вон там куску человеческого мяса ростом шесть футов четыре дюйма?
Я закрываю лицо руками.
— Если скажу «да», ты будешь кричать?
— О… Боже мой, — визжит она шепотом, отрывая мои руки от лица. — Так и знала!
— П-ф-ф. Ты ничего не знала.
— Пожалуйста. Напряжение в этой комнате ощутимо. И он продолжает бросать эти тоскующие взгляды в твою сторону всякий раз, когда ты не смотришь. Чувак выглядит так, будто кто-то пнул его щенка.
Я скрещиваю руки на груди.
— Ты можешь все это сказать, даже если на нем солнечные очки?
Она пожимает плечами.
— Это моя сверхспособность.
— Он работает на моего отца, Ди. Ему платят за то, чтобы он был со мной. Если бы папа уволил его сегодня, он бы ушел.
— Не используй это как оправдание. Если ты что-то чувствуешь к нему, тогда сделай шаг. Действуй. И если он попытается уйти, не позволяй ему это сделать.
— Мы говорим метафорически, или ты предлагаешь мне надрать задницу Кэти Бейтс, если он попытается меня бросить?
Диана хихикает и толкает меня в плечо.
— Знаешь, что я имею в виду. Добивайся того, чего хочешь. Ты заслуживаешь быть счастливой.
Я это знаю, правда? И Эрик тоже.
Возможно, я смогу попытаться стать счастливой за нас обоих, младший братик.
Диана поднимает меня на ноги.
— А теперь ступай. С рассадкой разберемся завтра.
Я обнимаю ее за плечи и притягиваю в объятия.
— Люблю тебя, Ди-Кэш.
— Я тоже люблю тебя, Эва-распутница.
Набрасываю на плечи свою кожаную куртку и направляюсь к Грэму.
— Пошли, Здоровяк. Я умираю с голоду.
Он поднимает с пола коричневый бумажный пакет и протягивает его мне. Внутри буррито, завернутое в фольгу, из магазина тако, расположенного дальше по улице.
Когда поднимаю на него взгляд, он пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного.
— Я так и думал, что ты проголодаешься.
Когда в последний раз кто-то делал для меня что-то не из чувства долга? Грэму платят за то, что он мой телохранитель, но ему платят не за то, чтобы он приносил мне латте и буррито.
Это совсем другое. Сердце бешено колотится в груди. Добивайся того, чего хочешь.
— Хочешь прокатиться со мной?
— Разве не устала? — спрашивает он. — Ты сегодня вкалывала как проклятая.
— Я высплюсь, когда умру. Ну же. Знаю идеальное место.
* * *
Я ПРИКУСЫВАЮ НИЖНЮЮ ГУБУ, ЧТОБЫ СДЕРЖАТЬ РВУЩИЙСЯ НАРУЖУ СМЕХ.
— Если ты будешь смеяться, я не буду этого делать.
Грэм смотрит на меня сверху вниз, что в данный момент внушает примерно столько же страха, сколько котенок.
На нем мой запасной мотоциклетный шлем, который я купила для Дианы, чтобы она надевала его всякий раз, когда ездит со мной.
Он ярко-розовый с фиолетовыми наклейками в виде гибискуса по бокам.
— Думаю, розовый действительно подчеркивает цвет твоих глаз, — говорю я.
— Просто садись на этот чертов мотоцикл и поехали.
Перекидываю ногу через байк.
— Ты когда-нибудь раньше ездил пассажиром?
— А ты когда-нибудь раньше ездила с таким тяжелым пассажиром вроде меня?
— Не волнуйся. Знаю, как справиться с таким большим парнем, как ты. — Подмигиваю и похлопываю по сиденью за своей спиной.
Все это весело и кокетливо, пока он не садится верхом на сиденье позади, прижимаясь вплотную к моей спине, его выпуклость прижимается к моей заднице.
— Ты уверена в этом, принцесса?
От низкого рокота его голоса у меня в ухе по коже бегут мурашки. Огромные руки обхватывают мой живот, и я изо всех сил стараюсь дышать ровно, молясь, чтобы Грэм не почувствовал мой учащенный пульс. Его огромное присутствие окружает, и я не могу скрыть реакцию своего тела на то, каково это — быть так близко к нему.
Поворачиваю ключ и завожу двигатель. Когда на горизонте становится чисто, вливаюсь в поток машин и петляю по оживленным улицам. Мы пролетаем через туннель, ведущий из города, и как только оказываемся на другой его стороне, я врезаюсь в него.
Есть что-то успокаивающее в езде на полной скорости, рассекая воздух и оставляя мир позади себя.
Иногда думаю о том, чтобы уехать и никогда не возвращаться.
Манхэттен — единственное место, где я когда-либо жила. Не знаю, куда бы еще я пошла и что бы делала, когда добралась туда. Но я бы с этим разобралась. Это мысль манила.
Добравшись до места назначения, сбавляю скорость и съезжаю с дороги, чтобы припарковаться.
Мы встаем и потягиваемся, вешая шлемы на каждую ручку.
Грэм осматривает местность.
— Итак, где мы?
— Нигде. — Я хватаю пакет с буррито и ступаю в заросшую траву. — Следуй за мной.
Мы исчезаем в густом лесу. Я знаю, что уже рядом, когда слышу звук льющейся воды. Деревья впереди расступаются, и становится виден берег реки.
— Никогда бы не подумал, что ты любительница природы.
— Я же говорила тебе, что полна сюрпризов.
Опускаюсь перед рекой до тех пор, пока задницей не касаюсь земли.
Грэм занимает место рядом со мной, упираясь локтями в колени.
— Как ты нашла это место?
— После смерти Эрика моя мама съехала. Это было так неожиданно. Она просто собрала вещи и ушла. В одну секунду у меня была семья, а в следующую… Все потеряла. Не меня неожиданно навалилось все разом. Я не могла с этим смириться. Таким образом, уехала из города и продолжала ехать, притворяясь, что могу оставить эту жизнь позади и начать новую. Однажды мельком увидела реку сквозь деревья. Здесь было так тихо, все отличалось от бетонных джунглей, в которых мы живем, — я пожимаю плечами. — Здесь чертовски спокойно.
— Куда сбежала твоя мама?
— Не знаю, мне все равно.
— Черт, — бормочет он. — Это отстой.
— Иногда я ей завидую. Она свободна. Ходит, куда ей заблагорассудится.
— Это не значит, что она счастлива.
Он прав.
Никогда не думала об этом с такой точки зрения. Я представляла ее довольной и беззаботной, живущей лучшей жизнью без нас. До сих пор до меня не доходило, что ее демоны могли последовать
