мирские дела, производят богатства рода человеческого и которым благодаря земледелию и хлебопашеству мир обязан процветанием.
Пусть купцы, от которых для всего сущего проистекает польза и выгода, находят удовлетворение и радость в торговле.
Охрана [же] от несправедливых требований и наказаний обязательна.
С воинами и [разными] видами войска, составляющими сущность могущества, надлежит обращаться милостиво, обходительно, с благоговением и благосклонностью, выплачивать им содержание и вознаграждение. И жалование и награды [следует] давать им год за годом, не допуская ни сокращения, ни задержки. Надо сделать так, чтобы у них не было нужды в насилии над ра’ийатами.
Покуда возможно, на всех непокорных арабов, |л. 8а| которые живут в отдаленных долинах и страшных пропастях, в крепостях и на островах, надень ярмо послушания и приведи их к повиновению приказам. Каждому из них, кто раньше встанет на службу, |стр. 14| проявит приверженность, искренность и самоотверженность и обнаружит [свою] причастность и [свои] старания на [поприще] добрых дел, надо выдать жалование обильнее, чем обыкновенно, чтобы [тем самым] достичь успокоения их мыслей и страстей. А каждого из них, кто проявит непокорность или обнаружит вражду, — всех их согласно [сказанному]: «И обратили мы его в прах[144], — следует превратить в пищу меча и смерти.
Надлежит так взимать налоги и заниматься делами ра’ийатов, чтобы [это послужило] поводом для приобретения воздаяния и доброй славы.
Наши имения (), которые мы купили на собственные средства и которые расположены в Шамуте, Зини, на острове ‘Узма, в Зумайре, и другие, принадлежащие к округу Басры, — все их надлежит привести в возделанное состояние [с помощью] дождя справедливости и всяческого правосудия. Надлежит [далее] сделать так, чтобы обращенное в вакф странноприимного дома и дома для чтения хадисов, которые мы построили в квартале Шауке поблизости от больницы, тратилось бы на [их] нужды таким образом, как это определено.
[Кроме того], следует послать |л. 8б| в столицу Тебриз из лично нам принадлежащих [рабов] двести рабов [мужчин] и двести рабынь индийских, [а также] эфиопок, к.рви{42} и из других видов купленных чернокожих.
[Необходимо] постоянно докладывать нам связанное с состоянием дел и тамошними известиями и денно и нощно заниматься наказанием смутьянов и охраной страны и благочестивых [людей].
И пусть [Сункур Баварчи] не уклоняется от приказа! Мир вам!
№ 7
|стр. 15| ПИСЬМО, НАПИСАННОЕ ОТ СВОЕГО ИМЕНИ И ПОСЛАННОЕ СЫНУ СЕСТРЫ, ХОДЖЕ МА’РУФУ, ХАКИМУ ‘ААНЕ, ХАДИСИЙИ, ХИТЫ, ДЖИББЕ, НАУСЕ, ‘АШАРЕ, РАХБЫ ШАФАСЕ И БИЛАД АЛ-‘АЙН{43}
Слова его — да прославится его могущество! — «О, если бы мои сограждане знали, что Господь мой простил меня и поставил в числе облагодетельствованных Им!»[145].
Да ведает дорогой сын Ма’руф — да продлится жизнь его! — что его величество, покоривший мир ильхан — да увековечит Аллах его царствование и власть его! — знает, что оберегание пределов власти, соблюдение условий царствования и правления, защита границ веры и устройство дел всех правоверных (женщин и мужчин), укрепление веры, старание и постоянство на поприще правосудия, соблюдение интересов подданных и заботливость по отношению к слабым является непременным и обязательным долгом нравственного величия благочестивых государей и добродетельных властителей, а беспечность и небрежность в какой-нибудь из этих тонкостей доброславного шариата [или] в политике и в управлении внушают опасения и запрещены. Хвала всевышнему Аллаху и его щедрости, что великодушие падишаха ислама, постоянно изливающего справедливость и благодеяния на всех людей, нанизывающего бусы щедрости, развевающего знамя справедливости, покровителя стран Аллаха, защитника благочестивых Олджайту султана Худабанде Мухаммеда{44} — и достиг всевышнего Аллаха его вопрос и привел он его к ожидаемому им счастью! — |л. 9а| направлено [именно] на это и намерения его относительно этого многочисленны, ибо (Причины его благоденствия и спокойствия в том, чтобы и разные знатные [люди] и простой народ — все подданные — были бы устроены и довольны; чтобы врата благоденствия и покоя были открыты для всех людей; чтобы по поверхности земли был разостлан ковер радости |стр. 16| и чтобы сохранить подданных посредством милосердия.
Для завершения этого большого и важного дела и попечения об этих многочисленных и возвышенных добрых делах после [соблюдения] условий совещания и гадания ясное мнение падишаха и правильные мысли шахиншаха таковы: он потребовал, чтобы во все части страны и по всем дорогам послали умных и способных людей и [обладающих] справедливым сердцем хакимов и препоручили их усердию, способностям, опытности и знаниям решение важнейших и сложнейших вопросов тех мест, как религиозных, так и государственных. На основании этой мысли и [этого] дела [его величество] соизволил обратиться ко мне, ничтожному, с рассыпающими драгоценные камни [и] рассеивающими жемчуг словами: «Я хочу, чтобы каждый из твоих сыновей, которые издавна являются нашими верными слугами и на челе которых ясны следы истинной веры и от счастья которых веет, распространяя аромат, ветер верности и согласия, надел во время нашего правления царскую кабу и носил на голове шапку владыки вселенной{45}; мы изливаем на них свое великодушие, дабы до дня воскресения из мертвых навеки сохранились бы вечные следы этого на ланитах времени и страницах века.
Поскольку |л. 9б| на челе нашего{46} личного слуги Джалала явны признаки счастья и благоденствия и он уже является некоторое время хакимом города Исфахана, для нашего светлого ума ясно, что Ирак и ‘Аджам ничтожен по сравнению с его великодушием и кажется малым при его нужде. Польза заключается в том, чтобы ты препоручил ему целиком всю область Рум, страну обширную и пространную, вверил ему управление этими сторонами — и сушей и морем, и городами и пустыней, передал ему области этой страны и украсил его нарядом власти и достоинством гордости.
[Твой сын] Маджд ад-Дин в течение многих лет старается у нас на службе и завоевал первенство на поприще справедливости среди подобных себе и равных. Среди служителей и лиц |стр. 17| приближенных, среди столпов государства и знати страны нет столь же опытных, как он.
Своим проницательным взглядом и правильным размышлением разумно, различным образом проверяя и испытывая поведение и достоинство каждого из слуг — тюрок и таджиков, далеких и близких, мы не нашли [ни] среди слуг, [ни из] толпы служителей, кроме него, никого, кто был бы способен, к этому важному делу и большому занятию.
Поэтому [именно] ему среди равных и близких мы хотим поручить высочайший пост и дадим привилегии и пожалование и будем уважать и поощрять его; мы возвысим его до высшей
