– Да. Пожалуй, нигде. Мы, разумеется, делаем, чтоможем, посредством договоров и соглашений, но, вероятно, вы правы.
– Он старался, – сказал Аллейн. – Поначалу онстарался создать своего рода многорасовое общество. Он считал егожизнеспособным.
– Вы с ним касались этой темы? – спросила Трой.
– Ни единым словом. Да ее и не следовало касаться.Мое задание было и без того слишком щекотливым. Знаете, у меня создалосьвпечатление, что его роскошное гостеприимство по крайней мере отчастивдохновлялось желанием... ну, скомпенсировать перехлесты нового режима.
– Очень может быть, – согласился мистер Уипплстоун.– Хоть наверняка и не скажешь.
Аллейн вынул из нагрудного кармана несколько сложенныхлистков бумаги.
– Специальная служба передала мне списоккоммерческих и профессиональных фирм, а также отдельных личностей, изгнанных изНгомбваны, с примечаниями относительно тех их прошлых обстоятельств, которыемогут выглядеть хотя бы в малой мере подозрительными.
Он опустил взгляд на листки.
– Фамилия Санскрит вам что-нибудь говорит? – спросилон. – Кс. и К. Санскриты, если точнее. Дорогой мой, что с вами такое?
Мистер Уипплстоун нечленораздельно вскрикнул,поставил стакан с портвейном, хлопнул в ладоши и ударил себя по лбу.
– Эврика! – не без изящества воскликнул он. – Вотоно! Ну, наконец-то! Наконец-то!
– Рад за вас, – сказал Аллейн, – и с удовольствиемвыслушаю все остальное. Что вы такое вспомнили?
– “Санскрит, Импортная и торговая компания, Нгомбвана”.
– Так и есть. Вернее, было.
– На авеню Эдуарда Седьмого.
– Точно, там я ее и видел, только теперь улицаназывается как-то иначе. И Санскрита вытурили из страны. Но почему вы таквзволновались?
– Потому что я его видел вчера вечером.
– Что?
– Да, скорее всего это были они. Они похожи, как двепрепротивных свиньи.
– Они? – переспросил Аллейн, бросая взгляд на жену,в ответ мгновенно скосившую глаза к носу.
– Как же я мог забыть! – риторически восклицалмистер Уипплстоун. – В свое время я каждый день проходил мимо этого дома.
– Вижу, вас лучше не перебивать.
– Дорогая моя миссис Родерик, дорогой Родерик, прошувас, простите меня, – порозовев, взмолился мистер Уипплстоун. – Я долженобъяснить, чем вызвана моя неуместная экстравагантность. Видите ли...
И он объяснил, рассказав обо всем, включая имастерскую по производству свиней, с точностью, которой так не хватало первымего восклицаниям.
– Признайте, – сказал он, закончив рассказ, – чтоэто удивительнейшее совпадение.
– Да уж, – сказал Аллейн. – А хотите послушать, чтоимеет сказать об этом человеке, о К. Санскрите, Специальная служба.
– Еще бы я не хотел!
– Ну так слушайте. Кстати говоря, это что-то вродесокращенного изложения его досье, обнаруженного одним из людей Фреда Гибсона вКриминальном архиве. “Санскрит, Кеннет – ни больше, ни меньше. Возраст: около58. Рост: 5 футов, 10. Вес: 16 стоунов, 4. Очень толст. Волосы светлые,длинные. Манера одеваться: эксцентричная, ультрасовременная. Браслеты, в томчисле и ножные, ожерелья. Пользуется косметикой. Возможно, гомосексуалист.Носит в проколотом ухе кольцо. Происхождение: неопределенное. Называет себяголландцем. Фамилия, вероятно, представляет собой искажение какого-тоиностранного имени. Осужден за мошенничество с элементами оккультизма: Лондон,1940. Отсидел три месяца. Подозревался в связях с транспортировкой наркотиков,1942. С 1950 занимался импортом керамики, драгоценностей и галантереи вНгомбвану. Крупное, очень доходное предприятие. Владел несколькими кварталамижилых домов и офисов, ныне перешедшими в собственность Нгомбваны. Убежденныйсторонник апартеида. Известен связями с расистскими и африканскимиэкстремистами. Единственный известный родственник: сестра, совместно с которойон в настоящее время владеет гончарной фирмой ”Свинарник”, Каприкорн-Мьюс,Юго-Запад, 3.”
– Ну вот, видите! – сказал мистер Уипплстоун,разведя руки в стороны.
– Да. Вижу, хотя и не так чтобы ясно. У нас нетконкретных оснований для предположения, что Санскрит представляет угрозу длябезопасности Президента. Это, впрочем, относится и к остальным именам изсписка. Взгляните на него. Никого больше не припоминаете? Никаких совпадений?
Мистер Уипплстоун вставил в глазницу монокль ипросмотрел список.
– Да, разумеется, – сдержанно сказал он. –Разочарованные африканцы, изгнанники. Нет, мне нечего добавить. Боюсь, дорогоймой, что помимо сообщения о странном совпадении, в силу которого один из вашихполуподозреваемых оказался моим соседом, никакой иной пользы я вам принести несмогу. Да говоря всерьез, и с этим соседом какая от меня польза? Тростьнадломленная, – вздохнул он, – увы, это все, что обо мне можно сказать.
– Как знать, как знать, – легко откликнулся Аллейн.– Кстати, посольство Нгомбваны находится где-то в ваших краях, не так ли?
– Да, так. Время от времени я даже сталкиваюсь сКарумбой, их послом. Мы с ним выходим прогуляться примерно в одно время.Приятный человек.
– Обеспокоен?
– Я бы сказал – ужасно.
– И были бы правы. Он места себе не находит отстраха и доставляет Специальной службе чертову уйму хлопот. И что еще хуже, онтеперь мертвой хваткой вцепился в меня. То, что к службе безопасности яникакого касания не имею, его не интересует. Он, видите ли, волнуется! Я жезнаком с Громобоем и этого достаточно. Он хочет, чтобы я научил Специальнуюслужбу, как ей следует действовать. Представляете? Будь его воля, у них уже изкаждой орнаментальной плевательницы торчал бы датчик тревожной сигнализации, апод кроватью Громобоя располагался бы пост службы безопасности. Хотя, долженсказать, я его не виню. Прием-то ему придется устраивать. Вы, я полагаю,приглашены?
– Да, приглашен. А вы?
– В совершенно ненужной мне роли одноклассникаГромобоя. Вместе с Трой, разумеется, – сказал Аллейн, касаясь ее руки.
Последовала долгая пауза.
– Конечно, – сказал наконец мистер Уипплстоун, – вАнглии подобного не случается. Да еще на приемах. Сумасшедшие все большепрячутся по кухням или еще где-нибудь.
– Или у окон в верхнем этаже какого-нибудь склада?
– Вот именно.
Зазвонил телефон, Трой вышла, чтобы ответить.
– Видимо, мне следует воздержаться от малоприятногозамечания насчет того, что все-де рано или поздно случается в первый раз.
– Ну, что за глупости! – взволновался мистерУипплстоун. – Глупости, дорогой мой! Уверяю вас! Глупости! Хотя, конечно, –смущенно добавил он, – говорят и такое.
