я устала с непривычки от каблуков, — почти простонала Ирина. Облегчённо выдохнув, Антон подхватил жену на руки и бережно, будто познакомились только вчера, понёс по бульвару. Она в ответ нежно коснулась пальчиком его лба и, словно прорисовывая наново лицо, провела вниз через нос к подбородку. Затем, окинув своё произведение одобрительным взглядом, уткнулась в плечо.
Вечер выдался тёплый, спускаться в метро не хотелось. Антон поднял голову и замер. Образуя причудливый узор в лучах заходящего солнца, над Царским селом в Черёмушках полыхала кучка облаков. В центре, словно на древней камее поочерёдно наливались багрянцем два профиля — мужской и женский.
«Что-то похожее показывала польская цыганка в последний вечер в Варшаве», — вспомнилось ему.
Солнце, между тем, укатилось, обсевши в очаковских дворах, картинка потухла. Антон выдохнул облегчённо.
— Я отыщу номер их домашнего телефона, — почуяв, что отлегло, спокойным тоном сказал он жене. — Но, думаю, пока не звонить. Вместе поищем. Может, что на Ленинском осталось от тёти Кати?
— Давай лучше в субботу-воскресенье покатаемся на машине? Мы в Сергиевом Посаде давно не были, — загорелась жена. — По пути в Радонеж заглянем — в источник окунёмся, святой водой умоемся.
— Уже искупались в августе, — с опаской напомнил Антон. — Кстати, как, что у тебя?
— Как у девицы на выданье. Хоть по новой начинай.
— Ну, дай-то Бог, — опять вздохнул он, пока не в силах понять: добро или зло для их семьи поднялось с житейского дна взбаламученной мимоходом реки Водопьяниновых?
Дома, стараясь не глядеть обоим в глаза, Виталик радостно объявил, что сейчас, только что с ним беседовал Олег Степаныч и убедил не идти в закрытый НИИ, а послезавтра, в понедельник, весь курс отваливает на картошку. Очевидная развязка, Константина осадили…
«Вот и квиты! — тешил себя Антон. — А то „связанный с космосом“, договорился, и без спекуляций именем Н.П., наверняка, не обошлось».
Руки почти инстинктивно потянулись к полке, где мирно пылились труды июньской конференции по плазме; жена удалилась в спальню и уснула, едва припав к подушке. «Завтра надо пораньше поспеть в институт патентной экспертизы», — соображал Антон и не сразу расслышал:
— Антон, Антон, меня только что укусил чёрный кролик!
Супруга напоминала о своём существовании. Просыпаясь и протягивая руку, она жаловалась с детской непосредственностью:
— Мы с тобой приехали на дачу, я гуляла по лужайке, а он, кролик, подкрался сзади, подпрыгнул и укусил мою руку. Я стала звать тебя на помощь.
«Вот те на! Выпустили наружу демонов воспоминаний и сглазили-таки её, — подумал Антон, целуя, якобы укушенную ладонь жены. — Надо срочно что-то предпринимать».
Пропуск в закрытый фонд патентной библиотеки дождёшься, когда рак на горе свиснет. Внезапно, в проходе, бог мой! — давно забытое, но узнаваемое лицо. Длинные точёные ножки на высоких шпильках победно рассекали пространство. Изящная фигурка плыла между рядами.
«Алина-Капитолина! — не решив, радоваться или смываться поскорее, узнал Антон. — Совсем не изменилась».
— Сколько лет, сколько зим! Хорошо выглядишь, ни одного седого волоса, — игриво произнесла она, подойдя почти вплотную и усевшись напротив. В носу защекотало от волнующих французских духов. — Слышала, по заграницам стал ездить. А я теперь, вот, занимаюсь патентной экспертизой.
«Ну, конечно, с женой Виктора когда-то были лучшие подруги, — промелькнуло у него. — Наверняка связь поддерживают».
— Как ты живёшь? — осторожно спросил Антон.
— Была замужем, теперь свободная женщина. Квартиру в Сходне оставила брату. У него двое детей. Сама живу в Химках, в кооперативной трёхкомнатной — с мамой и дочкой. А у тебя, слышала, своих детей нет? — В её голосе прозвучала бравада. — Хочешь как-нибудь встретимся, былое вспомним, ведь не чужие, — неожиданно предложила Алина. — Или ты свою Ирочку боишься?
Антон улыбнулся:
— Зачем?
В ответ её глаза блеснули зло:
— Забыть никак не можешь? Ну, пошутила тогда, а ты испугался? Кстати, мог бы найти моложе и без довеска. Чем я тебя не устраивала? Распустил нюни, а она пожалела и держит теперь у своей юбки. Даже ребёнка тебе не родила. Живёте головами в облаках, как юродивые. Помяни моё слово, спохватишься, а уж поздно будет.
Улыбка сошла с лица Антона, и стало жаль… Себя или Капу?
— Вот и поговорили. Лучше поздно, чем никогда. Ладно, пойду, — нарочито спокойным полушёпотом произнесла она. — Наверно, больше не увидимся? Никогда не понимала, что у тебя на уме?
«Да, матушка, сон в руку, — подумал он, провожая взглядом изящную фигурку. — Роди тогда Ира, сейчас бы говорили: загубила твою карьеру».
— Кузьминский, ваш пропуск готов, — выглянула из окошечка дама, явно не ценившая свежий воздух.
Глава 13
Антону был чужд академический снобизм. В закрытых лавочках мыслило не меньше толковых ребят, самовыражающихся заявками на изобретение, которые затем горами оседали в чуланах за семью замками патентной субординации. И чтобы перелопатить эти горы, у него всего-навсего несколько дней. Уже стали нетерпеливо постукивать каблучки дежурной, а Антон всё бродил среди стеллажей. И вдруг — заявка 60-х годов! Как вы, простофили, думаете подольше сохранить зерно? Вы не умеете думать, сквозило между строк учёного, а вот я знаю такое! Облучать зерно пучками частиц. А как — не скажу! Плакать или смеяться?
«Разработали, не нашли применения, и дальше авторского свидетельства дело не пошло».
Пролистав заявку до конца, он утвердился в убеждении, что всё достаточно примитивно. Но «на пальцах» особенности процессов схвачены правильно.
«Чем это может мне грозить? Скажут на защите докторской: знал и не сослался. Кинут чёрный шар? — В носу защекотало от пыли, Антон даже невольно расчихался, нарушая тишину патентного болота. — Прошвырнусь по набережной до Воробьёвых гор, на свежем воздухе думается лучше».
Устремлённый ввысь главный корпус университета вернул ощущение спокойствия и уверенности в себе:
«Давай рассуждать здраво. Ты не Гусев из „Девяти дней одного года“. Плазму получают и исследуют давно, „железа“ настрогали достаточно. Попасть пальцем в небо практически без вариантов. Но и докторскую надо защищать! Первая установка тянула на пределе: пучок разваливался. Сейчас собрали более мощную. Её геометрию рассчитывали на компьютере. Если снова фиаско? И опять до следующего лета продвигаться вперёд методом научного тыка? И так из года в год, пока не превратишься в раба примитивных идеек!»
Облака закрыли солнце. Потемнели лужайки перед университетом. Тьма хлынула сквозь смотровую площадку, прокатилась по верхушкам деревьев и затопила лежащий внизу, в обрамлении реки, город… Миг, и одинокий лучик, пробив облачную толщу, несмело осветил гигантскую чашу Лужников. Сверкнули купола Смоленского собора Новодевичьего монастыря. Лучик заскользил дальше, и Антона охватило ощущение, что долгожданный ответ где-то рядом.… Не этой ли весной попалась статья одного теоретика? Задачка рассматривалась по
