находились мраморные фонтаны, струи воды поднимались как можно выше и в этот момент их касались последние солнечные лучи, из-за освещения казалось, что вода превращается в золото.
— Добро пожаловать домой. Советую погибнуть на первом году обучения и, возможно, тогда ты сможешь избежать весь этот ужас, что ждёт прошедших до конца, — прошептал Сэм и открыл дверь повозки вытаскивая меня из неё.
Глава 8
Меня провели в просторный зал на первом этаже, где собралось множество детей моего возраста и даже младше. На лицах многих я увидела страх. Большинство из нас были оторваны от родителей и оказались в этой жестокой реальности, наполненной одной только болью. Дети сжались у стен и избегали общения. Но среди таких, как мы были и другие, лучше одетые, спокойные, смотрящие на нас, как на диких зверей. Их больше волновало не кровь на руках или синяки на теле, а то, во что мы были одеты. Казалось, эти ребята только что выбрали свой лучший наряд и пришли сюда добровольно. На их лицах отражалось одно желание: чтобы зал замолчал. Некоторые были настолько бесцеремонны, что весело шутили и указывали пальцем на девочку, лежащую на полу и рыдающую. Мое сердце тянулось к ней, как и разум. Одновременно я испытывала жалость, но и у меня появились свои планы на ту, кому больше не с кем общаться. Я хотела подойти и утешить ее, но страх привлечь чужое внимание был слишком силен, ведь на нее обращались сотни глаз.
Живот свело от ещё большей тревоги. Я прикрыла волосами глаз, потому что боялась, что они заметят его. Мне нужно успокоиться, никому нет дела до моего лица, всё лишь в моей голове. На самом деле я считаю смелой ту девушку, что ревёт на полу, потому что я от страха не могу даже дышать. Здесь слишком много людей.
Я собралась с силами, двигаясь осторожно среди людей и прячась за высокими парнями — пробиралась вперёд. Прятаться было не так просто, я и сама совсем не низкая, поэтому многие девушки, а особенно те, что младше — были на голову или даже на две ниже меня.
Чем ближе я была к девушке на полу, тем больше замечала, как сильно трясутся её плечи. На ней была разорванная белая рубашка до колен наполовину запачканная кровью. Несколько прядей её медных рыжих волос лежали возле головы, словно совсем недавно их вырвали.
— Ты в порядке? — шёпотом спросила я, коснувшись её плеча.
Рыжая обернулась, и я увидела улыбку на её лице. Она вовсе не плакала. Девушка смеялась так, что ей приходилось зажимать живот, пока всё тело содрогалось. Безумие, которое отразилось на её маленьком лице, напугало меня настолько, что я отступила назад и упала на холодный пол.
Теперь на нас действительно смотрели. Люди оборачивались, тыкали пальцем и шептались между собой. Под их взглядом я чувствовала себя абсолютно раздетой и выброшенной как мусор на идеально белом зимнем поле. Мы привлекали слишком много нежелательного внимания.
Я встала и хотела уйти, но девушка перехватила мою ладонь потянув на себя.
— Прости, что напугала, — сказала она, облокачиваясь на стену.
— Что с тобой произошло?
— А с тобой, запуганный котёнок? — её большие зелёные глаза изучали меня с ног до головы.
Стоит ли мне подойти к ней и заговорить? Без сомнения, я сделала выбор в ее пользу, решив подойти. Возможно, кажется, что я испугалась за девушку, которая лежит на полу, но это не так… Я выбрала ее только потому, что никто другой не обратил на нее внимания, как на собеседника, и это дает мне возможность завести нового друга, чтобы не остаться совсем одной среди людей, которые больше похожи на хищников. Но я выбрала не того человека. Ей не нужно держаться рядом с кем-то. Я вижу, что девушка сможет выжить одна, это видно по ее проницательному взгляду, по тому, как она оценивает окружающих, и, главное, по тому, что в её ладони скрывается небольшой нож. Раньше я его не замечала, но сейчас, похоже, она специально открыла его передо мной. Я могу раскрыть девушку и тогда её схватят. Уверена, что оружие проносить нельзя. Одновременно, если я сдам её и выслужусь перед охраной, то для других стану той, кто всегда ударит в спину. Значит, выбор очевиден, я не стану её сдавать, пока она не навредит мне или пока она всё ещё стоит рядом и не уходит ни к кому другому.
— Я слышу, как мысли кружатся в твоей голове. Оцениваешь ситуацию вокруг? — она прижалась вплотную к моему плечу.
— Нет, просто переживаю.
— Мертвые родители? Твой домик сгорел? Пыталась бежать в лес?
Девушка весело подпрыгнула и провела ножом возле моего уха. Я так резко втянула воздух, что подавилась им и закашляла.
— Ты читаешь мысли? — испугалась я и отошла подальше.
Она покрутила прядью моих волос у себя на ладони, и я ахнула. Когда успела отрезать мою прядь?
— Красивые волосы, никогда таких не видела, — девушка повязала прядь моих белых волос себе на запястье как браслет, а потом сверху повязала и мою чёрную прядь.
Подойдя к ней, я создала себе ещё больше проблем.
— Да не бойся ты так, — она улыбнулась и крепко сжала мою ладонь, — я не читаю мысли. На твоем ухе осталась грязь, словно ты полежала в луже, от тела пахнет костром, а в волосах застряли иголки от ёлки. И родители здесь мертвы у всех, кто прибыл из деревень.
Она не выглядит так, словно у неё кто-то умер, никакой грусти в глазах. в мимике, лишь скрытая уверенность в чём-то своём. И ведёт себя так странно специально, чтобы отпугнуть всех остальных.
— Твоя рубашка вся в крови, тебя ранили? — я не переживаю за неё, но хочу выразить беспокойство, это может нас сблизить.
— Тебе же всё равно, разве нет? Ну давай, я подыграю, моя заботливая новая подружка, — вновь эта улыбка лишённая каких-либо чувства. — Кровь не моя, я случайно убила работницу приюта, когда во мне пробудилась магия. Я сирота.
Теперь я понимаю почему у неё столько невидимых иголок на коже выпускающихся на тех, кто пытается подойти. Она держится подальше ото всех лишь потому что ей так легче, одиночество — её давний друг, а все остальные враги.
Мне мало что известно о приютах. Но меня волнует лишь один вопрос.
— И как они собрались тебя удержать здесь, если тебе некого терять?
Её большие глаза весело распахнулись, а брови поползи
