на заросшую кустарником дорогу, проложенную по лесу Петром В. Воспользовавшись этой дорогой, гр. Ласси отрезал шведам дальнейший путь отступления и они должны были остаться в Гельсингфорсе.
В Гельсингфорсе шведская армия, наконец, остановилась и окопалась. С одной стороны она была защищена заливом, с другой — возвышенностями, на которых выставила свои орудия. Местность и здесь благоприятствовала шведам. Силы воевавших оказались почти равными. При таких условиях шведы могли и должны были принять бой. Но гр. Ласси искусно вступил с ними в переговоры и они поддались его заверениям. Среди этих переговоров, в Стокгольм были отозваны главнокомандующий К. Левенгаупт и генерал Будденброк. Начальствование над шведскими войсками перешло к храброму генералу Буске. Но было уже поздно. Деморализация проникла так глубоко, что офицеры не стыдились посылать к Буске депутации с заявлениями о необходимости сдачи. Прошло еще несколько дней и вся шведская армия 24 августа 1742 г. капитулировала при Гельсингфорсе, сдав все свое оружие и получив право на судах отправиться в Швецию. Финские полки пришли в русский лагерь и присягнули её Величеству Императрице Елизавете Петровне. Генералов Левенгаупта и Будденброка крайне сурово судили в Стокгольме и обезглавили на площади.
Собор в Або
Наши войска заняли Финляндию. В то время, когда началась кампания 1742 г., Императрица Елизавета Петровна обратилась (18 марта) к жителям Финляндии с особым манифестом, в котором обещала им свое покровительство, если они не станут воевать против русских. Если бы финляндцы пожелали совершенно отделиться от Швеции, то Императрица готова была посодействовать утверждению их самостоятельности. Но финляндцы лишь в незначительном числе обратились к русскому главнокомандующему, прося о покровительстве. В большинстве же они не прекратили своих враждебных действий. Таким образом, манифест не произвел желательного действия и, весьма обычный для военного времени, план не удался.
Война продолжалась. Повторилось то, что произошло при Петре Великом: вся Финляндия находилась в руках русских, но мир не удавалось заключить. Поэтому русским пришлось вести военные действия и устраивать одновременно управление в крае.
Начальником Финляндии назначен был И. Б. Кампенгаузен. Он ранее состоял на шведской службе и потому знал местные порядки. На низшие должности определяли преимущественно лиц финляндского происхождения. От населения требовали присяги на русское верноподданство. Всюду старательно водворялся порядок и вводились улучшения. Разрушенные церкви и общественные здания восстанавливались; дороги и мосты исправлялись. Населению разрешили праздновать, запрещенные шведами, апостольские дни. По повелению Императрицы, Кампенгаузен организовал церковные дела. К чести русских надо сказать, что они проявили особую осмотрительность и деликатность в вопросах религии.
Абоский гофгерихт (или надворный суд) вновь стал действовать и получил наименование «Императорского». Труднее было наладить дела университета, вследствие того, что почти весь его учительский персонал покинул Финляндию.
Первыми по времени разорителями Финляндии явились сами шведы и отчасти финские войска. Шведы не щадили финляндцев и во время похода там, где не оказывалось лошадей, впрягали местных крестьян. Одни из них жаловались, другие убегали в леса. От крестьян требовалась, например, поставка сена; но небрежность и взяточничество шведских приемщиков лишали их возможности своевременно сдавать свои возы по назначению. Еще тяжелее ложилась на население постойная и подводная повинность.
Когда явились русские, то им, естественно, также потребовались и подводы, и помещения, но наше начальство строго воспретило прибегать при этом к насилию и своеволию. Шведские и финские историки одинаково отметили, что русские обращались с населением с необычайной снисходительностью и человечностью. Особенно добрую память по себе оставили наши генералы Яков Кейт и Киндерман. Они в Финляндии обращались с войсками гораздо строже, чем у себя дома, в России.
Население было обложено контрибуцией в пользу русских отрядов, оставленных в крае, но эта контрибуция взималась в размерах шведского времени и при том со всевозможной снисходительностью. Мало того, Кампенгаузену приказано было нашим Сенатом установить способы содержания русских войск «по совещанию с местными земскими управителями». Это делалось, очевидно, с тем, чтобы местные представители могли высказаться по делу и отстаивать свои интересы и нужды. Не забудем, что такую изысканную деликатность проявлял победитель во враждебной ему стране. Где бедность мешала уплате контрибуции, там неизбежно делались послабления в её требованиях, или еще чаще она вовсе не собиралась. Кто удостоверял свою несостоятельность, с того Кампенгаузен всегда слагал недоимки. Контрибуцию он воспретил собирать насильственными способами или несправедливыми приемами. Вследствие столь милостивого и заботливого отношения русских властей к местному населению, нашему правительству пришлось в большинстве случаев содержать свои войска на собственные средства, которые доставлялись из России.
Наши власти требовали в прибрежных местностях постройки галер, но материалы для них и труд рабочих оплачивались по существовавшим ценам.
С пленными обходились достаточно снисходительно. Забота русских простиралась так далеко, что прежние финские воины, обнажавшие против нас свой меч, получали пенсии.
В манифесте Императрицы предписывалось особо гуманное обхождение с финнами, дабы с нашей стороны не подано было ни малейшего повода к неудовольствиям и бунтам.
Несмотря на описанное совершенно исключительное обхождение с населением края, среди него зрел план заговора против русских войск. Если он не был осуществлен, то, кажется, главным образом потому, что русские войска в это время покинули Финляндию.
Переговоры о мире велись давно, но ни к каким результатам не приводили. В январе 1743 г. уполномоченные обоих государств съехались в Або. Дело их медленно подвигалось вперед вследствие того, что с вопросом о мире связан был вопрос о наследнике шведского престола. Король Фридрих I остался бездетным. Императрица Елизавета Петровна желала, чтобы Швеция выбрала его заместителем принца Адольфа-Фридриха Голштинского.
По вопросу об условиях мира наши государственные сановники держались различных воззрений. Одни требовали присоединения всей Финляндии; другие довольствовались частью её, третьи предлагали образовать из Финляндии барьер между Швецией и Россией, т. е. создать самостоятельное государство под властью нейтрального правителя.
В августе 1743 г. подписан был, наконец, мир в Або, по которому Россия получила земли Финляндии от границ Выборгской губ. до р. Кюмени т. е. незначительный территориальный прирезок в 226 кв. геогр. миль. Тем не менее мир был отпразднован в Петербурге и других городах России шумно и торжественно.
Не успели еще уполномоченные разъехаться из Або, как шведские представители попросили помощи у России. Дело в том, что Швеции грозила войной Дания, а внутри королевства ожидались большие беспорядки и осложнения. Генералу Кейту приказано было немедленно отправиться в Швецию с 10-тысячным корпусом войск на галерах и кончебасах. Наступала уже холодная осень. Переезд через Балтийское море делался крайне затруднительным. Но Кейт не остановился ни перед наступавшими бурями и холодами,
