также и те инстанции и организации третьего рейха, которые во время войны были ответственны за военную экономику государства (военная промышленность, распределение рабочей силы, эксплуатация и выделение стратегического сырья и т. д.). Все они обещали, что после этого производительность труда военнопленных повысится. Среди сторонников этой «реформы» наряду с уполномоченным по вопросам четырехлетнего плана Герингом оказались члены «комитета центрального планирования» (министр Шпеер, фельдмаршал Мильх), генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы Заукель, члены «егерштаба» [47] (например, Заур и другие). В марте 1944 года Заур на заседании «егерштаба» сообщает, что выдвинуто предложение о передаче шталагов в ведение СС, а на заседании «комитета центрального планирования» Шпеер информирует, что Гитлер согласился с проектом Геринга, чтобы все шталаги, за исключением тех, где размещены английские и американские военнопленные, передать СС.
Эти концентрированные усилия привели на конечной стадии войны к победе СС в этом вопросе и установлению ее «опеки» над всеми военнопленными.
Организационное подчинение аппарата по делам военнопленных преступной организации СС было вершиной и как бы символическим окончанием длительного процесса — идеологического отождествления германских вооруженных сил с НСДАП, с провозглашенными гитлеризмом «идеями». Это отождествление, произошедшее в результате захвата генералами-гитлеровцами ключевых позиций в вермахте, было одним из главных источников всяческих преступлений, совершенных вермахтом во второй мировой войне, в том числе в отношении военнопленных.
ГЛАВА II
Преступления в отношении военнопленных в оперативных районах
«ПЛЕННЫХ НЕ БРАТЬ!»
К варварской практике прошлого относился широко распространенный военный обычай не брать пленных, «не давать им пардону». Этот обычай заключался в истреблении не только взятого в плен противника, но также часто и гражданского населения, не принимающего участия в военных действиях. Сражающимся войскам внушали, что в случае победы следует убивать всех или же определенные категории побежденных.
Казалось бы, что этому варварству навсегда положен конец в настоящее время, когда значительное большинство государств добровольно приняли на себя обязательства, сформулированные в многосторонних международных соглашениях. Так, ст. XXIII, пункт «г», Гаагской конвенции 1899 года (а равно идентичное предписание Гаагской конвенции 1907 года) гласит: «Кроме ограничений, установленных особыми соглашениями, воспрещается… объявлять, что никому не будет дано пощады».
В период войны 1939–1945 годов вермахт совершил беспрецедентные преступления в отношении военнопленных. Преступления эти были совершены по приказам командования в соответствии с указаниями заправил третьего рейха. Приказы касались в первую очередь массового истребления политработников Советской Армии, членов Коммунистической партии Советского Союза, советских офицеров и солдат, военнослужащих-евреев, тяжелобольных и инвалидов Советской Армии и т. д. Приказы немецко-фашистского командования являлись не только преступлением против человечности, но и грубым попранием норм международного права. Характерно, что командование вермахта тщательно избегало открыто заявлять о том, что определенные категории военнопленных (в первую очередь советских) не могут рассчитывать на то, что им будет дана пощада или «дарована жизнь» в случае взятия в плен. Гитлеровское командование вообще старалось не допустить огласки изданных им приказов, касающихся убийства политработников Советской Армии, коммунистов, военнослужащих-евреев, тяжелобольных и инвалидов Советской Армии, а также итальянских офицеров, которые осенью 1943 года отказались разоружиться по требованию гитлеровцев. Не были преданы огласке и приказы о расправах в случаях массовых побегов военнопленных (например, уничтожение польских офицеров в Дёсселе), о передаче пытавшихся совершить побег военнопленных в лагерь уничтожения Маутхаузен («акция «Кугель») и т. д. Единственным исключением в данном случае была недвусмысленная угроза, о которой ОКВ сообщило по радио всему миру 7 октября 1942 года, предупреждающая об уничтожении командос, Все же иные заранее запланированные меры по «ликвидации» определенных категорий военнопленных были окружены строжайшей тайной. Однако она не всегда последовательно соблюдалась, особенно когда сталкивались различные точки зрения относительно целесообразности указанных мер, — скажем, желание добиться устрашающего эффекта и страх перед ответственностью за явное нарушение норм международного права.
Кроме этих осуществляемых в широких масштабах преступлений, некоторые воинские части Германии и ее союзников в определенных случаях «не брали в плен» и по устному приказу своих командиров.
Немецкий военнопленный Ганс Древс, находившийся в СССР, сообщил, что генерал Модель, командир 3-й танковой дивизии, а также генерал-майор Неринг, командир 18-й танковой дивизии, накануне нападения гитлеровской Германии на Советский Союз приказали своим войскам не брать пленных [48].
Командир 3-й роты 49-го отдельного батальона автоматчиков Книп и его подчиненный командир 2-го взвода унтер- офицер Вихман в августе 1944 года на Западном фронте в районе Брэ-Лю (Франция) отдали приказ не брать пленных и расстреливать их. После войны британский военный суд приговорил обоих к трем годам тюрьмы! [49]
Воевавшая на Восточном фронте (против СССР) франкистская «Голубая дивизия», как правило, не брала пленных. «Пленных не брали!» — вот короткая запись 27 октября 1941 года в дневнике одного из сотрудников адмирала Канариса, который посетил эту фашистскую часть на фронте [50].
В одном случае приказ не брать пленных, случайно отданный не устно, а на бланке, оказался после войны в руках победителей.
В сентябре 1943 года, после выхода Италии из фашистской коалиции, многие итальянские воинские части начали оказывать сопротивление гитлеровцам, пытавшимся их разоружить. Тогда нацисты провели операцию против «взбунтовавшихся» итальянцев на о. Корфу. Эту операцию, под характерным названием «операция «Измена», проводила 1-я горнострелковая дивизия. Накануне этого предательского нападения гитлеровцев на своих бывших союзников, 24 сентября 1943 года, генерал Ланц, командир XXII корпуса, направил командиру 1-й горнострелковой дивизии следующий приказ:
«На основании распоряжения высшего командования, в ходе «операции «Измена» брать пленных не следует» [51].
Гитлеровцы открыто нарушали положения ст. XXIII, пункт «г», Гаагской конвенции 1907 года также и в ходе подавления известного Варшавского восстания [август — сентябрь 1944 года. — Перев.]. В первый период восстания по- I шалы не давали никому, включая даже младенцев (резня в Воле, район Варшавы). Гитлеровские солдаты получили в эти дни приказ: не щадить никого. Примерно со второй декады августа убивали «только» мужчин, а уже к концу восстания уничтожали всех повстанцев без различия пола, включая инвалидов и тяжелораненых.
Принцип «в плен не брать» гитлеровцы применяли ко всем активным участникам движения Сопротивления во всей оккупированной Европе, а также ко всем лицам, «подозреваемым в сочувствии бандам[52]». Такая практика вермахта и СД в отношении определенных категорий военнопленных регулярных армий противника, а также отдельные действия (на основе । приказа вышестоящих начальников) некоторых фронтовых частей соответствовали генеральной линии отношения к сражающимся в германском тылу патриотическим силам организаций Сопротивления.
Широкое применение гитлеровцами во второй мировой войне принципа «в плен не брать» было возвращением к
