с целью отучить от прогулок по карнизу, держит на вытянутой руке за шкирку над подоконником пятнадцатого этажа.
— Все, что в карманах — немедленно в снег! Я кому сказал, ну!
Из дрожащих от страха и холода девичьих пальцев на припорошенный снегом край уступа выпал фонарик, красно-белая варежка, два карабина, расческа, мятая колода игральных карт и колышек от палаточного тента.
— Э-это все… — всхлипнула юная неформалка, поднимая жалобный взгляд на орка. Тот криво усмехнулся и потянулся к сжатому кулаку с побелевшими костяшками, который девушка попыталась спрятать за спину.
— Дай-ка попробую угадать… — Маграт требовательно протянул ладонь за спрятанной в кулаке вещью. — Там у тебя прядь волос… причем не твоих… Шарук — то, что вы с Хаграром нашли, когда ходили на поиски несуществующего рюкзака. Не надо глазками хлопать, неужели ты думаешь, что я так запросто отпустил бы хоть кого-то из своих шляться невесть где с первым встречным? Я был в ущелье… и останки тоже видел.
— Маграт… — укоризненно протянул Фарах, всем своим видом демонстрируя: ну, мол, ладно этот тарк ревнивый, но от тебя уж точно не ожидал.
— Догадаться, что шарук у кого-то из вас, было элементарно… — продолжал меж тем третьекурсник, не теряя, однако, с прицела своего оппонента. — Обычно неупокоенные духи не столь склонны к спонтанным путешествиям. Оставшиеся без погребения останки держат их на привязи, точно вбитый в землю колышек с веревкой. Пока шарук на своем месте, бедному призраку не уйти от него дальше, чем пара сотен шагов. Да, Хаграр?
— Да, брат, — просто согласился стоящий на обрыве.
Тот, кто назвался альпинистом, студентом физфака Харадского университета в Бакхархаре, по-прежнему стоял неподвижно, выпрямившись во весь рост, только из его облика вдруг ушло ощущение веса и материальности. Куртка с меховым воротником, брюки, сдвинутые на лоб солнцезащитные очки и ботинки на тяжелой трековой подошве больше не могли обмануть взгляда. Он стоял не шелохнувшись, его силуэт по-прежнему заслонял собой высокое ночное небо Эфель-Дуата, не зыбкий и не расплывчатый, и только казалось, что звезды просвечивают сквозь его лицо в том месте, где должны быть глаза.
— Время собирать капли истин. Я обманул вас… Как до вас обманывал многих других… чтобы они помогли мне. Кто бы по своей воле согласился, ха! Я, Хаграр, бляха номер 12/74 саш-нир, один из горных стрелков «Обсидиана», триста двадцать четыре года назад погибший в ущелье и оставшийся без шарук-ха-та… навечно прикованный к месту своего последнего приюта.
Над утесом повисло молчание, нарушаемое лишь ветром. Обалдело хлопал глазами харадрим, переводя взгляд с одного орка на другого. Линвэн отрешенно терзала края рукавов, и, нахмурив брови, казалось, напряженно размышляла. Нимродэль умоляюще смотрела на Хаграра, словно в ожидании, что сейчас он засмеется, и признается в том, насколько глупо пошутил. В замерзшей руке Маграта дрогнула ракетница.
— А Нимродэль-то здесь при чем? — сжавший кулаки Борондир начал медленными кругами приближаться к призраку. — Какое право ты имел, мерзавец, ты же ее попросту использовал!
Хаграр опустил голову.
— Да. Это правда… — выдохнул он. — Это был единственный для меня способ покинуть место своего заточения… Я не в чем не виноват, человек. Время рассудило нас — я получил то, в чем нуждался. Я ухожу. Настает твое время… Я на держу на тебя зла, о, правнук того воина, что когда-то убил меня…
Борондир сглотнул, позабыв об очках. Тонкая стеклянная бабочка в ртутной оправе вспорхнула с его переносицы и нырнула в снег. Окружающий мир в близоруких глазах отличника тотчас сделался расплывчат и призрачен, теперь гондорца окружали лишь неясные тени.
— Хаграр… — Нимродэль сделала шаг вперед, но призрак стрелка отрицательно покачал головой.
— Прости, что не сказал раньше. С живыми крайне тяжело иметь дело, по крайней мере, до тех пор пока не научишься маскироваться: говорить и вести себя как они. Я боялся, что ты испугаешься и не сделаешь того, что мне было так нужно… И тогда я снова останусь один в этом ущелье, надолго… Может быть, год… может быть, десять лет, пара дюжин, сотня… Прости.
На глаза Нимродэли навернулись слезы, но только она собралась горячо возразить, в разговор вмешалась Линвэн:
— Подождите-ка! — прищурилась она. — А зачем тебе, собственно говоря, был так уж нужен кто-то из нас? Если уж призрак настолько материален, чтобы носить одежду (да, кстати, любопытно — откуда она у тебя? Почему-то мне кажется, что не подарок сердобольных альпинистов?), то уж срезать волосы со своего трупа он вполне способен. А что? Состриг бы шарук, сунул его в карман, да и шел на все четыре стороны, а?
За призрака ответил Маграт:
— Тут такая штука, Лин… Понимаешь, это обязательно должен сделать кто-то из живых. Иначе смысла не имеет, все равно что покойнику самому себя похоронить.
— Ну, приблизительно так… — кивнул Хаграр и резко отбросил капюшон. Его черные волосы трепал ветер. Запрокинув голову, он точно принюхался к ледяному горному воздуху.
— Я чувствую их. Наконец-то… — Парень закрыл глаза и, как показалось Маграту, улыбнулся.
— Хасса…[6] — прошелестела по камням поземка. Ребята оглянулись. Потерявший свои очки Борондир так и не понял, отчего вдруг призрачных фигур прибавилось в количестве.
Двадцать две тени в свете звезд на белом снегу обступили скалолазов. Приземистые и широкоплечие, как все иртха, они казались стоящими на земле, но снег не проваливался под подошвами их сапог.
— Ой, мама… — потрясенно выдохнула Линвэн и попыталась спрятаться за Маграта.
— Пришел… Все-таки пришел… — в тихом, исходящем из ниоткуда голосе одного из призраков слышалась радость. — Хаграр… три с четвертью сотни зим…
— Удрук… — на ресницах мнимого студента физфака блеснули слезы. — Неужели встретились наконец, а?
Борондиру все-таки удалось покрасневшими от холода пальцами откопать из сугроба свое сокровище и водрузить его на породистый нос. Теперь бедный отличник имел возможность во всей красе наблюдать стражей перевала.
— Не совсем так, — невысокий и худощавый (если только подобные определения применимы к призракам) стрелок шагнул к Хаграру и замершей на полушаге эльфийке. — Ты знаешь закон. Тот единственный закон, что когда-то сделал возможным само существование стражей перевала.
— Дэль… — Хаграр повернулся к девушке, на секунду вновь становясь материальным. — Ты вправе поступить с этой вещью по своему усмотрению, я обманул тебя и не вправе чего-то требовать…
— Что я должна сделать? — эльфийка решительно отвергла все попытки нелепых извинений.
— Давай сюда. — Маграт вынул из кармана зажигалку. — Мне кажется, я понял…
Орк встряхнул пакетик, еще хранящий тепло Дэлькиной ладошки, и легкая паутинка волос тотчас прилипла к его толстой рукавице. Щелкнула зажигалка, липкий язычок бензинового пламени заплясал в пальцах.
— Я ни
