— покачал головой Рензо. — И думать не смей!
— Почему? Я отлично перевоплощаюсь, однажды провела даже двух девчонок, а это не хухры-мухры.
— Нет!
— Почему? Вито скажет, что нашел в Тосвалии парня, который предположительно является сыном Брадо, и император — я уверена — тут же нас примет. Главное провернуть это так, чтобы до Блейна информация дошла в последнюю очередь.
— Вы хотите переодеться в юношу, эньора? — уточнил Вито.
— Не будет она переодеваться! — заявил Рензо.
Ему настолько не понравилась моя идея, что он даже покраснел и начал ходить из угла в угол.
— У нас мало времени, надо действовать быстро. Я не хочу, чтобы за меня решали какие-то субъекты из рода предателей. Полагаться на Уччи тоже смысла нет: очень уж он медлителен и осторожен. Пока он что-то сделает, меня снова в тюрьму упрячут.
— Нет, Лери, здесь дело в другом. Ты просто хочешь уесть Блейна.
— Это плохо?
— Да, плохо! Что за деятельность вы разводите? Что за паника? — разошелся Рензо. — Никто тебе ничего не сделает, и даже волос с твоей головы не упадет. Жди спокойно, когда Уччи все решит.
Вот и подходящий момент рассказать о нашем с Блейном утреннем разговоре и его угрозах, но реакция мужа настолько меня удивила, что я промолчала. Я привыкла, что Рензо во всем меня поддерживает, так что вспышка его недовольства стала неожиданностью.
— То есть ты не одобряешь…
— Не одобряю. То ты от всего мира хочешь скрываться, то сама рвешься к императору.
— Это ты предложил поехать в Авииаран и рассказать правду, — напомнила я.
— Да, именно! Просто сказать правду, а не устраивать маскарад! Зачем эти лишние действия и проблемы?
— Я наоборот стараюсь избежать проблем! Не ты ли говорил мне, что Блейн — любимчик императора и тот прислушивается к нему во всем? А Блейн считает, что я причастна к смерти Брадо. Представляешь, какой прием меня ждет, когда я появлюсь во дворце?
— Ты придаешь Блейну и всей этой ситуации ненормально большое значение!
— Да неужели? — психанула и я. — Моего отца убили, а меня сняли с поезда, арестовали по подозрению в его убийстве, упекли в тюрьму, где я родила прямо на полу, а потом угрожали забрать моего ребенка! И после всего этого я придаю ситуации ненормально большое значение?
— Ты все усложняешь сама, — вздохнув, сказал Рензо. — С самого начала было ясно, что не удастся скрыть правду. Сразу после ритуала надо было ехать в столицу, с Брадо ехать, и тогда бы тебя ждал тот прием, который ты хочешь. А сейчас, Лери, не надо злиться, что все идет не так, потому что ты сама выбрала это.
— Вот именно — я выбрала. И я поеду с Вито во дворец. Точка.
— Я запрещаю. Точка.
Я уважаю мнение Рензо, как и он мое, но раньше он ни разу не говорил ничего подобного. «Я не разрешаю». Эти слова подействовали на меня, как красная тряпка на быка. Ненавижу, не переношу, совершенно не приемлю такое. Я его жена, но он не имеет права что-либо запрещать мне!
Посмотрев на Вито, который пытался сделать вид, что его здесь нет, я сказала:
— Жди меня в холле. Я спущусь через час.
Мужчина кивнул и торопливо вышел; то, что Марино послушал меня, еще больше разозлило Рензо. Сложив руки на груди, он произнес незнакомым мне голосом, сухим и холодным, как бесснежная зима:
— Ты и раньше принимала странные решения, но я понимал их. Но мне не понять, зачем ты рискуешь сейчас. Все может стать хуже. Намного.
— Когда ты предлагал поехать в столицу, думал, что все будет просто? Что не будет разборок и сложностей?
— Я сказал тебе уже и повторю: большую часть сложностей ты создаешь сама.
— Значит, я виновата?
Рензо ничего не ответил.
— Отвечай! — потребовала я, подойдя к мужу вплотную. — Я виновата?
— Да, ты виновата, — произнес он тихо. — Брадо много раз предупреждал, что лучше рассказать все сразу, и ллара Эула тоже. Но ты встала в позу — хочу жить по-своему, хочу жить по-своему… Иногда, Лери, надо просто положиться на более знающего, более взрослого. Ты теперь мать. Любая твоя авантюра может отразиться на нашем сыне.
— Мое бездействие отразится на нем куда хуже, — ответила я с горечью и пошла к двери.
Рензо не остановил меня.
На душе было паршиво, так что мне даже не пришлось прилагать усилий, чтобы выглядеть насупленным парнем — недовольная мина сама собой образовалась на загримированном лице. Вито сильно нервничал, но не задавал лишних вопросов. Сказано вести во дворец — он и повел.
До центральной площади столицы мы добрались пешком: то шли по узким улочкам с грязью и мусором, то выходили на широкие улицы. День выдался солнечным, так что Авииаран предстал во всей своей красе.
В центре города, на возвышении, стоят древние крепости, вокруг которых разбиты ухоженные парки с фонтанами и скульптурами, но стоит чуть спуститься, как тишина и зелень сменяются улицами, заполненными машинами, с ревом и пыханьем, типичным для паровых двигателей, несущихся куда-то. Люди тоже несутся куда-то, словно жутко опаздывают: в толпе нельзя зевать, иначе она снесет, как щепку. Вито вел меня дальше и дальше через толпу и суматоху, через шум и многоголосье, переводил через улицы и мы, наконец, увидели площадь и императорский дворец — длинное каменное сооружение, отличающееся от остальных построек и крепостей города, которые я успела увидеть. В первую очередь дворец выделяется цветом — издалека он кажется темно-серым, но некоторые элементы на парадном фасаде выкрашены красным. И, конечно, самый яркий элемент, привлекающий внимание, — три язычка пламени в круге, пылающие в солнечном свете.
— Это огонь? — выдохнула я остановившись.
— Нет, самоцветы, — ответил Вито, тоже остановившись. — Императорский огонь горит только в главной парадной зале.
— Вот это да… — протянула я, продолжая рассматривать дворец.
Такая махина… такое величие… сложно представить, что я смогу попасть внутрь. Вито глянул на меня с надеждой — может, передумаю? Поправив шапку, я уверенно сказала:
— Идем.
— Уверены, эньора?
— Уверен должен быть ты, — сказала я. — Легенду помнишь? Ты доверенный человек Брадо Гелла, который нашел его наследника и тайно привез в город. Не робей, Вито. Император примет нас сразу
