себя. Подумав, отделила по обеим сторонам от лица две пряди и заплела в колоски, немного ослабив и распушив плетение.
Вот теперь и правда я походила на ведьму из голливудского блокбастера про братьев Гримм. Или на женщину-викинга, хотя ведьма была предпочтительнее.
Я представила лицо отца, когда он увидит меня такой, и рассмеялась, хотя при мысли об Аннабель радость ушла, оставив на сердце только тупую обиду.
На конюшне было людно и шумно, но при виде леди Элизы в новом образе, мужики замерли и кажется забыли как дышать. Верный бил копытом в стойле и громко ржал.
Значит, отец сегодня остался в поместье. Что ж, отличный день напомнить ему, что я не игрушка.
Пройдя дальше я увидела Басси — добрую рыжую кобылку, которую подкармливала последние несколько недель. Острая морда привычно уткнулась мне в ладонь и захрипела раздосадованно, так как я пришла без угощения.
— Не расстраивайся, милая, мы добудем тебе угощение, — прошептала я, поглаживая мягкую, пахнущую сеном шею.
Конюший проверил седло и стремена и, открыв ворота, вывел Басси на улицу. Мне пришлось воспользоваться его помощью, чтобы забраться в седло и даже вставить ноги в стремена.
Все это время мужчина краснел и тяжело дышал, избегая смотреть на меня. А Басси терпеливо ждала, пока я усядусь и только трясла головой с красивой длинной гривой, тоже заплетенной в косы.
Первый раз я сидела на лошади и впервые в жизни собиралась ехать верхом сама. Конечно, леди Элиза училась верховой езде с детства, поэтому ни у кого не возникло вопросов касательно моего приказа, а вот Лиза, забравшись на круп Басси, очень испугалась.
Но отступать было поздно и я крепко сжала руками поводья. Аннабель так и не появилась, хотя я была уверена, что Дали докладывала графине о каждом моем шаге.
Что ж, так даже лучше — вперед и с песней, Лиза!
Вперед и с песней!
Я взяла в руки короткий кнут, что дал мне конюх, и тихонько придавали бока Басси каблуками. Кобылка тихо заржала и, кивнув Верному на прощанье, вышла на протоптанную десятками копыт дорогу.
Солнце на мгновение ослепило меня и я пожалела, что не подумала о шляпе — крутой остроконечной ведьминской шляпе, чтобы ни у кого из присутствующих больше не было сомнений на мой счет.
Басси медленно шла вперед, а я пыталась поймать ритм ее шагов, раскачиваясь из стороны в сторону. Мои фантазии о том, что я буду одной рукой снимать селфи, так и остались фантазиями — я боялась выпустить из рук луку седла и поводья, не говоря о том, чтобы непринужденно улыбнуться на камеру.
Конюшня осталась за спиной и мы неспешно пересекли дорогу, огибавшую сад и особняк. Чуть поодаль я заметила вереницу служанок, накрывавших в беседке полуденный чай.
Мягко прозвучал голос графини, раздававшей указания, и я выпрямила спину. Чувство триумфа только усилилось и, миновав заросли боярышника, Басси вывела нас на открытое пространство, где граф и Аннабель, отдыхали вдвоем.
Давя обиду широкой улыбкой, я гордо вскинула голову, когда отец рывком поднялся с кресла, и графиня, положив сжатые руки на грудь, прокричала что-то, что я не разобрала.
Покрепче сжав поводья, я с торжествующей улыбкой шлепнула ловко, как мне показалось, Басси по крупу и в ту же секунду моя послушная лошадка встала на дыбы, а я, задохнувшись от страха, прижалась к ее шее, не понимая, что сделала не так.
Граф закричал и Басси сорвалась в галоп через розовые кусты и цветочные клумбы Аннабель, а комья влажной земли вместе с изуродованными бутонами, застучали по моей спине.
ГЛАВА 12
Басси неслась вперед, не разбирая дороги, а я обнимала мокрую от пота шею и вздрагивала каждый раз, когда она перепрыгивала через препятствия.
Я давно потеряла кнут, ноги, прижатые к бокам занемели и мне казалось, что с каждым прыжком Басси я смещалась вправо, и скоро, очень скоро упаду.
Над головой зашелестели листья и что-то больно ударило меня по макушке. Страшно было пошевелиться, страшно открыть глаза, но сильный яблочный запах подсказал мне, куда прискакала испуганная кобылица.
Я чувствовала, как рьяно стучит ее сердце и надеялась, что она скоро устанет, но Басси летела вперед подобно стреле. Я плакала и просила ее остановиться, но все без толку.
Наконец, впереди показался забор и Басси резко затормозила, опять встав на дыбы. Я закричала, хватаясь руками за гриву, и чудом удержалась в седле, а когда она вернулась на землю и метнулась вправо, больно ударилась грудью.
Неужели, так я и погибну? Под копытами собственной лошади?
Басси выскочила из рощи на дорогу и, проскакав через распахнутые ворота, припустила быстрей, а я зажмурилась и вцепилась в нее изо всех сил.
Господи, если я выживу! Если останусь невредима, обещаю — я буду хорошей! Я прощу Аннабель, и отца! И даже выйду за этого графа, черт, как же его фамилия!?
Слева раздался свист и я поняла, что с нами кто-то поравнялся, а потом поводья под рукой натянулись, заставляю Басси подчиниться чужой воле.
В нос ударил терпкий запах пота и я рискнула открыть глаза. В бледных мушках на фоне яркого летнего солнца, на черном смоляном жеребце рядом со мной скакал дровосек.
В неизменной белой рубахе, с собранными в короткий хвостик на затылке светлыми волосами. Одной рукой он управлял жеребцом, а второй тянул поводья, в которые я вцепилась мертвой хваткой. Но даже этого хватило, чтобы Басси послушно перешла на шаг.
— Отдайте поводья, леди де Бальмен, — голос у него был строгий и уставший.
Я попыталась разжать пальцы, но не смогла. Левая рука онемела и я не знала, виновато ли в этом кольцо или нервное перенапряжение.
Дровосек сам разжал их.
— Я думала, что дровосеки не ездят верхом, — зачем-то сказала вслух, но мужчина не улыбнулся.
— Получше, чем некоторые леди, — привязав поводья Басси к луке своего седла, он, наконец, заставил лошадь остановиться, а потом долго и внимательно разглядывал мое лицо, словно ему не давал покоя один вопрос.
Я, конечно, не из робкого десятка, да и знала эти взгляды. Смотрели на меня так парни и не раз. Взять хотя бы Пашу — иногда уставится, как удав на кролика, и думаешь, что ему надо?
Но взгляд дровосека заставил стушеваться. Словно со мной было что-то не так и он это
