Как это было с особняком в Шотландии, подумала она. Может быть, у него возникнет желание построить современный павильон бабочек, который впишется в сад старинного особняка Розмари?
Вместе они обошли внутренний двор. Как и говорил Хьюго, свет и узор теней менялись по мере того, как они двигались по площади.
— Это просто потрясающе, — восхитилась Элис. — Хотя я не уверена, что можно спроектировать подобное для павильона бабочек.
— Это вряд ли, — улыбнулся он в ответ. — Мне просто хотелось показать вам нечто необыкновенное и порадовать вас так же, как я радовался вчера бабочкам.
— И вам это удалось. Я не раз бывала в музее, но сегодня открыла для себя абсолютно новое пространство.
— Это как для меня вчерашний форт на холме железного века, — сказал он. — Не хочу прослыть варваром, учитывая, сколько сокровищ хранится в этом музее, но я действительно хотел бы пропустить остальную часть здания сейчас и перейти ко второй части нашей сегодняшней вылазки.
Естественно. Ведь они едут в королевский ботанический сад в Кью ради проекта «Павильон бабочек», а не потому, что он хочет проводить с ней время, напомнила она себе. С одной стороны, ей хотелось, чтобы это было свидание, но в то же время она боялась в очередной раз разочароваться. Отогнав эти мысли, Элис весело сказала:
— Да, конечно.
В Кью они быстро выпили кофе и съели по сэндвичу, потом побродили по саду. Элис положила ладонь на плечо Хьюго, чтобы привлечь его внимание к бабочкам, и тут же пожалела о своем порыве, когда кончики ее пальцев начало покалывать там, где она прикоснулась к нему.
— Бабочка, — сказала она, понимая, как глупо звучит. Ради всего святого, она должна говорить с ним полными фразами, а не бормотать отдельные слова. Откуда такое косноязычие? Да что это с ней в самом деле?
«Перестань дергаться и сосредоточься», — приказала она себе.
— Это углокрыльница с-белое.
— Ее так называют из-за формы крыльев? — спросил он.
Ей нравилось, что он пытался быть логичным.
— Нет, из-за белой отметины на подкрылье.
— Мне нравится этот цвет. Особенно по контрасту с фиолетовыми цветами.
— Для бабочки цветок не обязательно фиолетовый, — заметила она.
Его глаза расширились от удивления.
— Как это?
— Они не различают цвета и яркость, как люди, зато у них круговое зрение и они различают ультрафиолетовые узоры на лепестках цветов, что не дано человеку, — объяснила Элис.
— Какие ультрафиолетовые узоры? — спросил Хьюго.
— Индикаторы нектара. — Она указала на одно из растений на лужайке.
— Для бабочки этот желтый одуванчик выглядит белым по краям, но красным в центре, где находится нектар. А цветок конского каштана для них желтый, когда он с нектаром, и красный, когда без него.
— Это удивительно, — сказал он, улыбаясь.
От его улыбки сердце Элис затрепетало. Ему действительно интересно.
Может, стоит рискнуть? Или продолжить держать дистанцию?
С дистанцией не получилось. Пока они гуляли по саду, их руки не раз нечаянно соприкасались и наконец соединились.
Элис затаила дыхание.
Этого не может быть. Они ведь совсем не пара друг другу.
И тем не менее вот они идут рука об руку, как на настоящем свидании. Это и пугало, и вызывало восторг одновременно.
— Вот это я и хотел вам показать. Прекрасную стеклянную оранжерею. Викторианское стекло и металл.
Ей показалось или его голос прозвучал немного странно? Как будто он был так же взволнован тем, что они держатся за руки, а он, как и она, изо всех сил пытался сохранить деловой тон… и потерпел неудачу, так же как и она.
— Оранжерея похожа на перевернутый корабль, — заметила Элис.
— Верно подмечено. Это была первая оранжерея подобных размеров, — сказал Хьюго, — поэтому создатели использовали технику кораблестроения. Здесь вы видите шестнадцать тысяч стеклянных панелей.
Он отпустил ее руку, когда открывал перед ней дверь, но через несколько мгновений они снова держались за руки. Ни один не произнес ни слова. Но это факт. Они нравились друг другу, поэтому и взялись за руки. И Элис надеялась, что Хьюго испытывает от их близости тот же восторг, что и она. А еще в ее сердце затеплилась надежда, что он все же возьмется за проект павильона бабочек.
Они еще долго бродили по саду. Элис потеряла счет времени, ощущая лишь тепло руки Хьюго.
— Пожалуй, нам пора, — с сожалением в голосе промолвил он.
— Думаю, да, — неохотно согласилась она.
Они вместе дошли до ближайшего метро. Оба молчали. Захочет ли он продолжить встречу и, может быть, предложит поужинать? А что, если ей самой это предложить? Или они снова вернулись в реальный мир, оставив оранжерею позади? Снова соблюдать дистанцию?
— Спасибо за прекрасный день, — сказал Хьюго, развеяв ее сомнения.
Стало быть, дистанция.
Им и ехать сейчас в разные стороны, да и по жизни идти отдельно.
— Мне тоже понравилось. Спасибо за рассказ о стекле, — с улыбкой поблагодарила она.
Неожиданно Хьюго неловко наклонился к ней и легонько поцеловал в щеку.
Приятное тепло разлилось по телу Элис.
— Что, если нам посетить павильон бабочек в следующий раз? — Элис глубоко вздохнула. — По средам после обеда я обычно свободна.
Он достал телефон, что-то проверил, а потом сказал:
— Да, можно на предстоящей неделе в среду.
Они говорили так, словно назначали деловую встречу, хотя скорее это похоже на свидание. Элис вдруг с испугом поняла, что ей отчаянно хочется, чтобы это было свиданием.
Стараясь говорить спокойным тоном, она произнесла:
— Можем встретиться в метро на «Кэнэри-Уорф» в час дня.
— Хорошо. Запишу в свой ежедневник. Тогда до встречи, — сказал он.
— Пока. — Элис затаила дыхание. Вдруг он решит поцеловать ее в другую щеку или даже в губы?
Однако Хьюго лишь улыбнулся и ушел.
Неужели она хочет выставить себя полной дурой? Не лучше ли отступить?
Тем не менее Элис поймала себя на том, что, садясь в поезд, она потрогала щеку, вспоминая, как его губы касались ее кожи.
Поцелует ли он ее снова, когда они встретятся в следующий раз?
Будет ли это настоящий поцелуй?
И если так, то что ей с этим делать?
Интересный факт из жизни бабочек: температура тела бабочки должна быть тридцать градусов по Цельсию, прежде чем она сможет взлететь.
Элис пожалела о своем порыве, как только отослала эсэмэску с этой информацией Хьюго.
