неразборчивое и снова потеряла сознание. А Василий, погрузившись в мысли, задремал, очнувшись от удара шасси об землю. Вот и Москва. Их уже ждала санитарная машина. Дождавшись, пока погрузят раненых, Василий следом за ними полез в кунг.
— Товарищ майор, Вы куда? — удивленно уставился на него молоденький лейтенант медицинской службы.
— У меня приказ, проконтролировать размещение наших раненых в госпитале НКВД.
— Сюда не положено, товарищ майор, — смущаясь, что перечит старшему по званию, сказал лейтенант. Но тут же нашел выход. — Давайте, вы в кабине, а я с ранеными в кунге.
— Давай, — тут же согласился Василий. Лейтенант, повеселев, облегченно вздохнул. Вот чудак. Что тут такого? Василию и так, как старшему по званию в кабине положено ехать. Просто не хотелось напрягать медиков излишней субординацией.
А Москва изменилась. Весной Василий как-то этого не замечал, а сейчас, после фронта изменения просто бросались в глаза. Она все так же оставалась прифронтовым городом, ощерившимся в небо стволами зениток, с противотанковыми ежами и большим количеством военных на улицах. Но уже не было того чувства тяжелой обреченности, которое давило на столицу осенью и зимой. А показавшаяся на встречу поливалка, сбивающая струей летнюю пыль, так вообще вернула ощущение мира и двоенной беззаботности.
В госпитале проблем не возникло. Передал документы, дождался пока раненых разместят по палатам, записал данные кого куда положили и все, свободен. Выходя из приемного покоя услышал позади окрик:
— Васька! Красный! — так его звали только старые друзья. Настоящие. Вася с улыбкой обернулся:
— За Красного в морду получишь!
— Получалка не выросла! — перед ним улыбаясь во весь рот стоял Тимка Фрунзе, — Привет!
— Привет, Тимка! — Вася обнял своего старого товарища по детским шалостям, — Ты что здесь делаешь?
— Да знакомую навестить пришли, — Артем показал на стоящих рядом с ним девушек, одна из которых, бледная в больничном халате показалась Василию смутно знакомой.
— Знакомь меня с красавицами, — тут же приосанился Вася.
— Девочки, это Василий…
— Иванов, — быстро добавил Василий.
— Иванов, — кивнул Тимур, — мы в Каче вместе учились, а потом служили в 16-ом полку. А это Зина, — он кивнул на рыжую грудастую красавицу стрельнувшую в Василия искрами зеленых глаз, — и Лена, — бледная девушка в больничном халате кивнула.
— Мы знакомы, -тихо сказала она.
— Вот как?! — удивился Тимур, а Василий удивленно уставился на девушку, пытаясь вспомнить, когда они могли познакомиться, она явно была младше его, хотя вроде где-то и виделись, но Вася никак не мог вспомнить где. А Лена, видя его затруднение, напомнила:
— 2-ое января 41-го. Новый год.
И он вспомнил. Девочку-школьницу — дочку одного из охранников отца видимо впервые попавшую в Кремль и с восторгом глядящую вокруг. Но как она изменилась! Вместо восторженной девочки теперь была молодая женщина с усталыми, видевшими горе и боль глазами.
— Вспомнил, — улыбнулся Василий, пытаясь не показать виду, как его удивили изменения произошедшие с ней.
— А ты как здесь оказался? — вовремя спросил Тимур, — Ты же вроде на фронте, я слышал.
— Ага, — кивнул Вася, — Только оттуда. А сюда ребят привез раненых из нашего корпуса.
— Ясно. А где служишь-то?
— Авиагруппой командую. В Крыму.
— Горячо там у вас, — нахмурился Тимур, — я тоже просился. Не пускают!
— А давай я тебя к себе заберу? — загорелся Василий.
— А сможешь? — с надеждой отозвался Фрунзе, — Меня Мехлис лично не пускает. Мы с Зиной теперь при киностудии НКВД и ГлавПУРа. Консультанты и актеры, — Тимур сморщился, а следом скривилась и Зина.
— Если Мехлис, то не знаю. Попробую, — от Васиной уверенности не осталось и следа.
— Попробуй, — грустно и безнадежно отозвался Тимка, — надоело все! На фронт хочу! А тут! — и он махнул рукой.
— А Вы там в Крыму про наших не слышали? — вмешалась Лена, — Корпус Стаина. Тоже там воюют.
— Слышал, — улыбнулся Василий, — Еще как слышал! Там и воюю.
— Правда? — губы девушки впервые за весь разговор тронула легкая улыбка, — Как они там? А вертолетчиков знаете? Видели? — а потом вдруг ее глаза испуганно и в то же время требовательно вонзились в Василия, — Вы сказали, раненых привезли! Кого?!
— Да разведчиков. Потрепали их сильно в тылу у немцев. Космодемьянская, Сиротинин и Марченко здесь. Вряд ли ты их знаешь.
Девушка кивнула:
— Знаю. А остальные? Тихонов, Харуев?
— Лена, не знаю, честно. Я их в самолете впервые увидел, когда сюда сопровождал. А фамилии в документах сопроводительных прочитал. Но если это важно для тебя, то могу узнать.
Волкова отрицательно мотнула головой.
— Не надо. Я к Зое сама зайду.
— Тогда вот, — Василий вытащил из кармана гимнастерки бумажку с данными ребят, — здесь написано, отделение и палаты. Я запомнил, а тебе пригодится. Он посмотрел на Тимура с Зиной: — Вы надолго здесь?
— Да еще побудем, — вопросительно взглянув на девушек, ответил Фрунзе.
— Тогда давай так. Вечером ко мне. Адрес помнишь?
— Еще бы! — усмехнулся Тимур.
— Ну вот. Лена, Зина, вас тоже жду.
А вот тут сорвалось. Обе девушки категорически отказались. Лену не отпустят из госпиталя, а Зина сказала, что она мужняя жена и ходить в гости к чужим мужчинам не будет. Пришлось разводить руками и прощаться. Ему еще отмечаться в комендатуре, в ГУ ВВС, да и к отцу надо зайти. Все-таки с фронта приехал.
[i] Вес РСИ-3 (радиостанция самолета-истребительная) 15,2 кг. Радиостанция была рассчитана на прием в течении всего времени полета. Непрерывная передача могла продолжаться не более 30 минут. Нормальная работа гарантировалась в диапазонах высот до 10 000 метров. Дальность радиосвязи зависела от многих сопутствующих факторов и условий. Двухсторонняя радиосвязь между самолетам с однотипными радиостанциями была возможна примерно на расстоянии от 15 до 20 км. Дальность приема наземной радиостанции составляла примерно 80 км. На самом деле дальность была меньше, а качество связи, примерно, никакое. Единственный плюс — простая, как трояк советский. На коленке собрать можно. А вот РСБ (для бомбардировщиков) весила уже 56 кг. Правда связь давала получше и подальше до 350 км., но это в идеальных условиях и если у начсвязи руки и
