— Пожалуй, ты прав, — усмехнулся он. — Хотя не знаю. Надобудет попробовать как-нибудь выяснить, что к чему… Слушай, Лэм, ты хорошодержишься в седле, так что можешь отправляться один. Если хочешь, я могуоседлать твою лошадь, а ты разомнешь ее.
— На который час намечена прогулка?
— Сегодня отправляемся около девяти. До девяти ты с тоскиможешь подохнуть.
— А чем ты сам сейчас займешься? Будешь кормить лошадей?
— Нет. Мы скоблим и моем их, а потом седлаем, но лично яотправляюсь в город. Мне надо отвезти миссис и мистера Уилкокс, которыеотбывают девятичасовым. Они хотят быть в аэропорту в восемь тридцать, чтобы тами позавтракать, а у нас они решили только выпить кофе.
— Отлично. Я еду с тобой.
— Ты совсем не похож на остальных постояльцев, — рассмеялсяКрамер. — У них все по графику, как заведено и расписано: подъем, завтрак,прогулка верхом… Ладно, прихвачу.
— Я могу пристроиться на заднем сиденье прямо сейчас, а еслихочешь, то поднесу их багаж.
— Не дури. Если начальство увидит, что я заставляю отдыхающихтаскать багаж, то мигом получу пинок под зад, прямиком на окололунную орбиту…Машина стоит вон там.
Я пошел и сел.
Ровно через десять минут подошли супруги Уилкокс. Эти жителиВостока прибыли сюда, чтобы сбросить лишний вес, подзагореть и вернуться вродные края, удивляя друзей и знакомых солеными словечками, которых понабралисьу местных ковбоев.
Разговорившись с попутчиками, я узнал, что они пробыли наранчо целых три недели, и что мистеру Уилкоксу сначала ковбойские сапоги оченьжали, но мало-помалу он привык и теперь клялся, что в жизни не носил болеемягкую и удобную обувь. Сапоги настолько ему понравились, что он решил носитьих каждый день, даже ходить в них на работу.
Я обратил внимание на его широкополое сомбреро, сильныйзагар и решил, что он не только будет расхаживать в своих ковбойских сапогах,но и при каждом удобном случае закидывать ноги на стол, демонстрируя своимсекретаршам и подчиненным, с кем они имеют дело.
Миссис Уилкокс была страшно довольна тем, что сбросила семьфунтов и «почувствовала себя обновленной, совсем другой женщиной».
Когда мы приехали в аэропорт, они зарегистрировались, сдалибагаж и отправились завтракать.
— Что будет, если я не вернусь с тобой на ранчо? — спросил яу Крамера.
— Ничего. А что должно случиться? Ты собираешься съехать,Лэм, не заплатив?
— За все уплачено заранее. Просто я хочу, чтобы в мою хижинуникого не вселяли на случай, если я к вечеру не вернусь.
Крамер задумчиво оглядел меня и ухмыльнулся:
— В твоей непоседливости есть что-то странное. Молодыежеребцы временами ведут себя точно также.
Я пропустил его шпильку мимо ушей и пошел узнавать, когдабудет следующий рейс на Даллас.
Самолет на Даллас отправлялся через тридцать минут.
Не откладывая дело в долгий ящик, прямо этим рейсом яполетел в Даллас и из аэропорта позвонил Брекинриджу.
Услыхав в трубке его голос, я спросил:
— Вы уже приняли меры?
— Пока что нет, но чек будет выписан с минуты на минуту.Телефонистка сказала, что вы звоните из Далласа.
— Она не ошиблась.
— Какого черта вас туда занесло?
— Обстоятельства потребовали.
— Послушайте, Дональд, поймите меня правильно.., раз инавсегда. Если у нашего человека серьезная травма, мы готовы ударить с ним порукам. Он, правда, еще не обращался к адвокату, но грозился прибегнуть к егоуслугам, прибавив, что пойдет до конца… В такого рода ситуациях мы обязаныдействовать и действовать быстро.
— Значит, вы еще не урегулировали это дело?
— Нет. Сегодня же я направлю представителя на ранчо сдокументами на подпись и чеками. Мы собираемся отвалить этому человеку весьмасолидную сумму.
— Попросите своего представителя подождать следующего моегозвонка.
— Зачем?
— Здесь не совсем все чисто.
— Всегда найдется к чему придраться, но он получил настоящуютравму, а мы, хочешь-нехочешь, должны платить. Господи, Лэм, вы представляете,что это значит предстать в суде перед присяжными и заявить: «Да, мы признаемсвою ответственность. Вопрос упирается всего лишь в одно: каков характерполученных травм».
— Мне это знакомо, но.., когда ваш представитель появится наранчо?
— Он будет на месте около половины четвертого.
— О'кей. Передайте ему, чтобы обязательно связался с вами дотого, как покинет аэропорт в Таксоне. К тому времени я снова позвоню вам.
— Мне нравится та энергичность, с которой вы работаете, Лэм,но есть такое понятие, как чрезмерная старательность.
— Мне оно известно, — спокойно произнес я, — и, черт возьми,возможно моя чрезмерная старательность придется вам не по вкусу, но я со всейответственностью заявляю, что Бруно — проходимец высшего пошиба. Я ещеперезвоню.
На этом я закончил разговор, предоставив ему обильную пищудля размышлений.
Разделавшись с боссом из страховой компании, я набрал номертелефона Берты Кул.
— Какого хрена ты делаешь в Далласе, когда по идее долженнаходиться на ранчо? — с ходу спросила она.
— Иду по горячим следам, — объяснил я, — и у меня к тебесрочное задание. Существует такая дипломированная медицинская сестра по имениМелита Дун. Мне необходимо о ней знать все. В особенности, как зовут ее друга.Постарайся узнать, где она обитает, живет ли в общежитии с медсестрами или унее своя квартира, имеется ли близкая подруга, с которой она может совместноснимать комнату.., в общем нужно полное досье на нее.
— А какое она имеет к нам отношение?
— Не знаю. Но хочу знать о ней как можно больше.
— Вообще-то тебе, конечно, с руки заниматься женщинами, —простонала Берта. — Хорошо, включаюсь немедленно. Говоришь, она медсестра?
— Именно.
— Я поняла.
— Ничего не говори Брекинриджу, — предупредил я. — Я сам сним свяжусь и сообщу ему все, что он должен знать.
Я повесил трубку и направился в универсальный магазин, гдекупил небольшой чемодан, электрический миксер и электрическую открывалку.
Срезав все ценники, я положил бытовые приборы в чемодан ипринялся изучать в утренней газете колонку «Требуется помощь», и почти сразу женаткнулся на одно объявление, приглашавшее на высококлассную и престижнуюработу агента фирмы, обходящего квартиры с предложением заказов, сулящихнеплохие комиссионные.
