Троица, немного повременив, вошла в магазин.
И первое, что бросилось в глаза Инфиону у чуть не убило его, как брошенный в голову камень — дурацкое и аляпистое платье госпожи Фить’иль, висевшее среди нарядов.
Вторым камнем, который чуть не расшиб голову, но уже хозяйке магазина, стала магическая аномалия, плясавшая в углу. Работник подошел к твари и зажег огонек, избавившись от незваного покупателя. К слову, если бы аномалии могли покупать и, что важнее, платить — им были бы рады в любых магазинах.
— Чертовы магические землетрясения, — выругался Инфион в полголоса, а потом повернулся к предположительной хозяйке магазина и осторожно, словно боясь призвать из глубин Златногорска госпожу Фить’иль, уточнил:
— А откуда у вас это платье?
Снявшая шляпку женщина с рыжим гнездом на голове похлопала широко открытыми глазами, потом достала сияющий всеми оттенками космоса портфель, отдаленно похожий на Ш’Мяковский, и сказала, словно пытаясь прийти в себя:
— А? Это? Я сама сшила его, — она постучала косточками пальцев о прилавок поправила саму себя. — Точнее, я придумала его. Одно сшила сама, а потом, хвала швейным машинкам и ткацким станкам, сделала еще.
— И вы отправили в Златногорск большую часть, да?
— Да! Так намного выгодней — просто не представляю, как тамошним торговцам удается достигать таких продаж.
Лолли подошла к платью, которое, будь хозяйка дома Инфиона моллюском, была бы ее раковиной, и посмотрела на ценник. Цифра на нем была раз в пять меньше, чем на Златногорском.
— Ясно дело, — ухмыльнулась девушка и показала ценник Инфиону. Тот многозначительно присвистнул.
Хозяйка магазина в платье, похожем на слегка расслоённую капусту, несколько раз сильно шмыгнула носом.
— Насморк? — поинтересовался Ромио, разглядывая какую-то рубашку.
— А? Что? — женщина, казалось, выпала из реальности в глубокую кроличью нору, из которой ну совсем не хотелось вылезать. — А. Да, да. Насморк, конечно. Да. Задуло где-то, вот я и шмыгаю.
Хозяйка еще раз втянула воздух носом с характерным звуком. Если бы на прилавке лежала белая дорожка не самых легальных веществ, женщина точно стала бы похожа на наркомана, притом со стажем.
— А почему вас так смутило это платье? — наконец поинтересовалась она. Голос ее звучал так, словно его замуровали в стеклянную банку из под варенья.
— О, просто видел его на одной моей… ээ…
— Знакомой, — подсказала работница Борделя.
— Да, спасибо. Знакомой.
— О, значит на своей девушке…
— Нет! С чего вы вообще?..
— Мы же можем купить у вас одежды, да? — встрял вдруг в разговор дважды «неместный». Глаза Инфиона и Лолли превратились в совиные, но совы эти явно выпили литра два кофе, и теперь питали ненависть не столько к романтику, сколько к напитку.
Хозяйке магазина же этот вопрос показался совсем обычным.
— Ох, да! Конечно! Совсем забыла, — закопошилась она. — Смотрите, выбирайте, не буду вам мешать.
— И даже не будете назойливо подсказывать, что купить? — брови Инфион взлетели вверх, словно заслышав пожарную тревогу.
— Только если попросите. Странный вопрос.
Женщина с рыжими, напоминающими солому волосами еще пару раз с наслаждением шмыгнула носом.
— Ого. Это как-то совсем странно, даже непривычно.
Ш’Мяк, довольно улыбаясь и еле сдерживая себя от того, чтобы запищать, расплатился с продавцом, получив в руки небольшую коробку. Хозяин инновационного хостела тут же спрятал покупку в свой саквояж цвета ночи, прочно закрыл его и вцепился рукой так же сильно, как крабы вжимаются в пятку незваного гостя.
Ш’Мяк поправил пальто и выбежал на улицу. По дороге, он несколько раз облизывался, а потом цокал так, словно попробовал что-то сладкое.
Приблизившись к дому, мужчина подметил, что в окнах нет никакого признака жизни — чему невероятно обрадовался. В конце концов, чем меньше они знают, тем крепче будут спать. Кто знает, как его первые клиенты отреагируют на это.
Он забежал на крыльцо, открыл дверь, тут же рванув в дом и заперев ее за собой, поднялся на второй этаж и забежал в свою комнату. Оставив дверь открытой, Ш’Мяк задернул занавески на всех окнах, щелчком включил магическую лампу на столе, достал несколько непонятных, токсично пахнущих баночек и наконец-то расстегнул саквояж.
Он с наслаждением и нетерпением поставил небольшую коробку на стол.
Руки немного тряслись. Хозяин дома попытался заставить их успокоиться, и после третей попытки у него получилось.
Дело требует сосредоточенности и конечностей, которые слушаются тебя.
Не прекращающая шмыгать носом, хозяйка магазина аккуратно сложила покупки в пакет, еще несколько раз издала неприятный звук и передала сумки Инфиону.
— Жду вас еще! — огласила она, явно сдерживая подступающий чих.
— Спасибо, но не думаю, что мы заглянем к вам в ближайшее время, — улыбнулась Лолли.
— Надеюсь, вообще больше не заглянем, — еле-слышно сказал работник Бурта. — Хотя, надо отдать должное, получилось вполне дешево. Дешевле, чем у нас.
Когда троица покинула магазин, рыжеволосая хозяйка расслабилась и наконец-то чихнула. Это был полный наслаждения, желанный и вожделенный чих, который разнес миниатюрные частицы по пространству.
И если бы кто-нибудь посторонний в тот момент пригляделся бы, то он бы заметил, как что-то мельчайшее в воздухе заискрилось красным, преломляя лучи шаловливого света.
Златногорская троица с довольными лицами (не считая Инфиона) остановилась, спустившись с крыльца.
— И что теперь? Если Платз сейчас выйдет из-за угла, я не удивлюсь. Мы потратили слишком много времени.
— Сейчас — прямо. Та девушка сказала, что мы придем к этой башне…
— А что, если он уже там? — не успокаивался волшебник.
— Он может быть где угодно. Тут осталось полагаться на удачу, но время все же потянуть надо, — заметила Лолли.
— Ну смотрите…
— Поверь, я тоже бы сейчас вернулась домой. В смысле, к Ш’Мяку. Хотя, может и в Златногорск бы, — работница Борделя сама запуталась в мыслях, как самый невезучий в мире паук в своей же паутине. — Поверь, я очень хочу примерить новое пальто!
— Ладно, идем. Только если что — пинайте на себя.
Платз сделал глоток и поднял глаза вверх, задумавшись.
Бесконечное небо, расчерченное солнечными лучами словно пашня для чего-то незримого, смыкалось над головой. Его словно сдавливало прессом, а потом оно закручивалось в причудливую воронку, через некоторое время вновь выпрямлялась.
Платз прикрыл глаза и поставил чашку чая на столик какой-то забегаловки, в которой и остановился подумать.
