— Но вы сегодня утром сказали уделить больше внимания дыму и зеркалам…
— Не важно, Пшикс, не важно! Хотели увольнение? Получайте!
Увертюр достал лист бумаги и стал что-то на нем калякать, а потом посмотрел на шокированного пиротехника и добавил ложку меда в бочку дегтя:
— Мне право очень жаль, Пшикс.
Глиццерин включил скорость мозговой машины на максимум. Возможные варианты отступления и спасения рождались с колоссальной скоростью — и вот, появился спасательный круг, за который можно было ухватиться.
Правда, круг этот был обит смертоносными ядовитыми шипами — скажи ты что-нибудь хоть чуточку не так, и все, пиши пропало.
Но делать было нечего.
— Вы знаете господина Чернокнига? — аж зажмурившись, скороговоркой произнес пиротехник.
Увертюр отложил карандаш и поднял глаза на своего работника.
— Которого из?
— Честера…
Глаза режиссера заискрились чем-то не от мира сего.
— Как я могу не знать лучшего свадебного церемониймейстера всех семи городов! А к чему вы спрашиваете, Пшикс?
— Он приходил сегодня сюда…
— Я удивлен, что вы можете позволить себе такую свадьбу. Очень жаль увольнять вас накануне такого счастливого события, очень жаль.
Пиротехник покрылся карамельно-красным румянцем.
— Нет, что вы… он просто хотел, чтобы мы устроили представление со спецэффектами на свадьбе мадам Крокодилы.
Несколько секунд Увертюр просто смотрел в упор на Глиццерина. В голове режиссера плавно соединялись две половинки информации — Крокодила и Честер Чернокниг… Слившись, они претерпели метаморфозу и превратились в ряд из золотых философов, которые при очень внимательном рассмотрении и очень большом увеличении можно было разглядеть в глазах Увертюра.
— И почему же господин Чернокниг не поднялся ко мне?
— Я предлагал ему, но он сказал, что ему важнее спецэффекты, и просил меня заняться этим.
Увертюр задумался. Наступила та решающая минута, когда ты либо случайно поскользнешься и улетишь в пропасть, либо самовольно разбежавшись прыгнешь со скалы, либо останешься твердо стоять на ногах.
— Ну так займитесь этим, Пшикс! — Увертюр расплылся в сладкой улыбке и порвал листок. — Чего вы сидите? Если справитесь хорошо, получите повышение. Но учтите, хоть одна оплошность… Крокодила и Чернокниг — это же такой уровень, такой уровень.
— Да, конечно! — Глиццерин на радостях забыл все остальные слова.
— И не задерживайте больше меня, хорошо? Идите. И почините все, что сегодня сломалось.
— Да, конечно!
Выходя из кабинета, пиротехник подумал — так, вскользь, совершенно случайно:
— Да, действительно уровень — ну и отгрохают же они Увертюру философов…
Если появляется какая-то общегородская проблема — назойливые сосульки на крышах домов, раздражающие мухи и другие противности, — то через какое-то время, словно по волшебству полосатой палочки, из ниоткуда возникает служба, которая занимается устранением этого. Выгоним всех мух из дома, собьем все сосульки, починим все магические дверные замки и фонари…
Конечно, если быть откровенным, то появляются такие службы не совсем из ниоткуда — они рождаются в вполне себе реальных головах вполне себе реальных, скажем, предпринимателей. Ну а потом разрастаются да масштаба всех семи городов, особенно если проблема ну очень назойливая и ну очень распространенная.
Поэтому служба по избавлению от магических аномалий с удовольствием пришла в дом Шляпса — не по маху все той же самой волшебной палочки, а просто потому, что сначала Шляпс дошел на них, попросил выслать работника и ушел. Работник явился несколько минут спустя, притащив с собой уже привычное для многих приспособление — Аномалосос (очевидно, самой новой модели).
Это бронзовое устройство с трубками и шестеренками работало, конечно же, на магии, но внешне напоминало обычный пылесос (о котором ни в Хрусталии, ни в других городах, представления конечно не имели). Только пыль он затягивать не мог, а вот магические аномалии — вполне.
В прибор были встроены рубины, но вовсе не потому, что какой-то экстравагантный ювелир решил позабавиться. Рубин в принципе становился основой основ любых механизмов, многих алхимических растворов и всего, что было связано с магией. Ничего магического, простите такой дурацкий каламбур, а этом не было — просто этот камень прекрасно накапливал текущее через пространство волшебство. Иными словами, работал аккумулятором, который подпитывался, можно сказать, из воздуха.
Ну так вот, мужчина с Аномалососом перешагнул порог дома Шляпса.
— Ого, уютно тут у вас! — выпалил он, оглядываясь.
— Спасибо за комплимент не скажу, я и так знаю, — нахмурился люминограф. — Вам туда.
Хозяин дома ткнул рукой в сторону магической аномалии, которая не думала исчезать.
Молодой человек понял свою ошибку и, не произнося ни слова, как наказанный ребенок встал в угол, потом нажал на небольшой рычажок Аномалоссоса. Заворчали маленькие шестеренки.
Шляпс тем временем уставился в небольшое зеркальце, висевшее на стенке, и поднял голову вверх, рассматривая подбородок. Его хлипкая, почти незаметная на фоне носа-картошки бородка совсем потеряла человеческий вид. Люминограф попытался пригладить ее рукой, и она, на удивление, поддалась — еще бы, стала бы пара-тройка волосков сопротивляться.
Потом господин Диафрагм решил поправить воротничок, но засмотрелся на лицо — на щеках и под глазами извивались… не то чтобы морщины, скорее что-то на них похожее, маскирующееся, но появляющееся вовсе не из-за старости, а от постоянной хмурости и редкого проявления эмоций. Словно бы все лицо разом нафаршировали грустью, и любой, даже самый грустный-прегрустный клоун, встав рядом покажется просто образцом комизма.
Шляпс не так часто обращал на это внимание — начнем с того, что он в принципе не так часто смотрелся в зеркало. Ну и правильно, чего время лишний раз тратить? Но пару-другую раз, мужчина все-таки замечал это.
Шляпс попытался разгладить кожу.
— Ять-переять, ядрить-перекатить! — в воздухе словно бы заскрипело тысячелетнее дерево, страдающие пневмонией.
— Простите? — поднял голос Шляпс, пытаясь перекричать шум Аномалососа, и повернулся к молодому человеку. — Что вы сказали?
— Ничего, — отозвался тот. — Мне осталось еще чуть-чуть!
— Я вас и не тороплю, — буркнул люминограф. — Но вы точно ничего не говорили?
— Нет же!
Шляпс снова повернулся к зеркалу.
— Чпунь-дрампунь-кукнь!
— Простите, вы что, издеваетесь? — последняя фраза разлетелась громом — молодой человек выключил Аномалосос. Магической аномалии в углу уже не было.
