— Эта…, — слов подходящих не нахожу, на языке пощипывает злость к беспечной дурости Марго, которая связалась с Леськой, зная к чему обычно приводит дружба с ней. Но этот привод в милицию перекрывает все легкомысленные проступки, совершенные ими ранее. Ладони пронзает судорожный импульс, желающий сковать хрупкую шею натуральной во всех смыслах блондинки. Но решаюсь, лишь ткнуть пальцам в её сторону, хоть это и верх невоспитанности, но так по крайней мере я выпущу предупреждение, не нарываться. — Едет домой на такси. Ты…, — кидаю в сторону Крайновой испепеляющий взгляд, утверждаясь в жажде и ей дать несколько затрещин, для профилактики, чтобы мозги вставить на место. — Со мной.
Расстегиваю куртку, дергая с остервенением за замок зиппера, который судя по звуку сейчас лишился пары зубцов. Запускаю руку во внутренний карман, ища кошелёк. Пальцами нащупываю, а достать никак не могу, внутренняя тревога колотит до сих пор, примешиваясь к дрожанию рук.
— У "этой" есть имя, — злобно фыркает Леся, бросаясь на собственную защиту.
— Зубы спрячь, охреневшая, — специально приправляю острым словцом и не дрогнув. Нашли идиота, на которого можно навесить проблемы. Я в такие упряжки добровольно впрягаться не хочу и если бы ни Крайнова, ноги моей здесь не было, хватает хлопот нянчиться с ней. — А то сейчас пойдёшь протоколировать своё Ф.И.О у сержантика и штраф оплачивать, бестолочь.
Сдерживаю порыв тряхнуть безмозглую куклу, наблюдая, как та роется в сумочке, проворно достаёт тонкую пачку "Vogue".
— Козёл ты, Макеев, — прикуривает сигарету, делает жадную затяжку, выпуская после сизый клуб дыма через нос. — Я тебя ни за что облизывать не стану. Подумаешь взяточку дал должностному лицу, твой кошелёк не оскудеет.
Шипит подобно змее, ухмыляется и вновь выдыхает сигаретный дым в мою сторону, брезгливо показывая, как я ей неприятен. Непробиваемая хамка.
— Ядом своим не подавись, гадюка.
Застегиваю молнию обратно, вместе со словами девушки сходит на нет рыцарский запал, оплатить ей такси. Пусть топает домой ножками, полезно перед сном дурь выветривать из башки.
Будто поймав вибрацию моей враждебности, она ловким движением швыряет мне под ноги недокуренную сигарету, разворачивается, собираясь уходить. Пусть, именно этого я и добиваюсь.
— Маргош, забудь мои слова. Ок? — удаляясь от нас выкрикивает Леся. — Не всё то золото, что блестит. Придерживайся первого варианта.
— О чём она? — оборачиваюсь к Марго, которая переминается с ноги на ногу, а под испытывающим взглядом пожимает плечами. Молча опускает голову, принимаясь разглядывать маникюр. — Ну-у-у, так о чем речь?
Притрагиваюсь к её подбородку, чтобы приподнять его, увидеть недовольно поджатые губы, за которыми Марго по привычке пытается скрыть что-то личное. Не предназначенное для посторонних, а я видимо, так и не заслуживаю стать VIP персоной.
— Ну и чёрт с тобой, — с достаточной долей безразличия выплевываю в лицо, с застывшим выражением фарфоровой куклы. — Вот… держи.
Сухо шепчу, подавая Маргарите мотоциклетный шлем. Новенький, купленный сразу после того, как отвёз Крайнову домой и не подозревая, что ей захочется броситься во все тяжкие. Бью по крышке кофра*, отчётливо слыша натужный хлопок, то ли треск пластика, то ли хруст собственных костяшек, принявших удар на себя.
— Лёшке только не говори, — бубнит невнятно, стыдливо пряча слова в мягкой внутренней обивке шлема.
— Да пошли вы оба. Я вам сервант что-ли секреты хранить? Один свой переезд шифрует, другая…, — слишком поздно прикусываю язык, заметив по злобному блеску, в мутной от ошарашившей новости зелени глаз.
— Он меня кидает?
Марго цепко хватает за воротник куртки, дергая на себя и под действием эффекта неожиданности, я ударяюсь подбородком, по инерции опуская визор её шлема.
Бешеная… хотя я и понимаю всё негодование взволнованной Крайновой. Чуть помедлив, дав ей возможность выдохнуть, обхватываю сжатые в кулаки ладошки, ощущая как меня словно током прошибает от неимоверного напряжения сосредоточенного в руках Марго.
— Тише-ти-ише. Оставь, пожалуйста, в покое куртку, — плавно, без лишних резких движений убираю руки, и она послушно, хоть и с неохотой, выпускает край ворота. Вероятнее всего прочитав просьбу по моим губам, с которых она не сводит глаз.
— Я не поеду домой, — сдергивает гермак, чтобы выкрикнуть все то же самое, полоснув повышенными децибелами. — Вези меня куда хочешь, но только не домой.
— Что не нагулялась? Менты весь кайф обломали? Называй любой кабак, восстановим пробел, — небрежно подталкиваю её к байку, побуждая сесть, что собственно и делает Марго, пропустив вначале меня.
Безоговорочно подчиняется, сведя на нет бунтарское настроение, словно чувствуя, что моему терпению приходит конец. Сейчас бы разогнать байк, чтобы порывом ветра сдуть злость, но таких смертельных трюков, когда за спиной пассажир, я делать не хочу. Также сильно, как и везти Крайнову развлекаться дальше, пусть выкусит. Отвезу к себе и точка.
— Иди в душ, — с порога пытаюсь избавиться от Маргариты и от наваждения, которое словно плитой придавливает меня, не давая возможности жадно вдохнуть или облегченно выдохнуть. Чтобы освободится от навязчивых запахов, а те будто во время поездки, проникли слишком глубоко в меня, вплелись в мелкую сетку сосудов, убегающую от периферии в самое нутро.
— Зачем? — выдаёт глупый вопрос, краснея от каких-то своих надуманных мыслей и предположений.
— Затем, что от тебя воняет мусарней.
— Я ни одна из твоих шлюх, чтобы ты меня отправлял купаться, переодеваться, и делать всё что тебе вздумается, — сверкает зеленью глаз, но не от переполняющих слёз, а от гневной вспышки на мою вполне адекватную просьбу. — Под дудочку твою плясать не собираюсь, каких бы она размеров у тебя не была.
— Ты что озабоченная? — уже не нахожу затею приютить Маргариту у себя, такой уж заманчивой. Хотел уберечь её от ошибок на не совсем трезвую голову, а обрек себя на очередной скандал. — Я просто предложил освежиться перед сном. Думаешь у меня без твоего величества нет кого на секс развести?
— О да, с этим проблем вообще у тебя ноль.
— Я хотя бы всегда честен и ничего не замалчиваю, в отличие от некоторых, — стою в обжигающей близости, кожей ощущая манящий трепет её тела. — Приходишь ко мне с утра вся в слезах и ничего не объясняешь, потом ищешь приключений, а вляпавшись, тут же звонишь мне. Я требую от тебя объяснений. Сейчас же.
— Отчим вернулся, — с трудом выговаривается, стыдясь той правды, которую я потребовал. — Каждый день ругается с матерью… и из-за этого… она снова пьёт. А вчера кто-то обчистил мою заначку, чёрт.
Ругнувшись, зажмуривается, но не от вылетевшего браного междометия, а от слез собравшихся на кончиках её выгоревших ресниц.
— Извини, сейчас не в тему конечно, — неуклюже обнимаю, страшась собственных реакций организма на хрупкую фигурку, находящуюся в моём плену. — Спать придётся вместе, в одной кровати… диван Лёха сегодня забрал.
