Кажется, парни выдохнули. И на Монсона все покосились с сочувствием, только вряд ли он заметил.
— Ну раз нет, то бегом разминаться!
В былые времена перспектива пробежать тридцать далеко не маленьких кругов вызвала бы у меня ужас. Отжалась бы я от силы раза два, присела бы… ну, чуть побольше. И единственное, в чем могла бы показать хоть сколько-нибудь впечатляющие результаты, — это танцы. Я почти не пользовалась силой и не собиралась становиться не то что боевиком — даже просто практикующим магом. Если честно, я уже не помню, чему планировала посвятить свою жизнь в пятнадцать лет.
Вот только во имя спасения этой жизни бегать пришлось регулярно, как и тренировать изнеженное девичье тело. Нет, я не стала великой спортсменкой, однако, начиная сегодня разминку, а потом постепенно набирая скорость наравне с парнями, я не испытывала никаких трудностей.
Хотя справились все. Они ведь готовились поступать. И знали, что без крепких мышц магия сожрет кого угодно, даже захудалого бытовика.
— Йенсен, ноги слабые, — комментировал наши передвижения мэтр Кобэ. — Сворты, отлепитесь уже друг от друга, вы ж не сросшиеся. Валлин, хватит изображать мельницу, зашибешь кого-нибудь. Хедлунд, что со спиной?
Когда мы наконец одолели последний круг и выстроились перед мэтром покачивающейся и местами пыхтящей шеренгой, он покачал головой:
— Плохо. Даже тьмагов умудрились откормить и разленить эти ваши ученые. Ладно… фронт работ определили. Теперь к сути. — Кобэ указал на скамьи у стены. — Все сели, на ногах осталась Йенсен и ее напарник. Слушаю.
Начались наши парные выступления. Сам мэтр расположился на стуле, который по взмаху руки прилетел из смежной с раздевалкой кладовой вместе с пачкой бумажек, и делал в этих бумажках пометки. Не комментируя, не перебивая вопросами, вообще никак не реагируя. Только один раз его бровь дернулась, когда Берг назвал моей слабостью излишнюю самостоятельность, основанную на скрытности.
— С этим могут быть проблемы, — заявил он, — если Валборг не осознает, что не держит мир на плечах в одиночку, и не научится обращаться за помощью.
Я только губы поджала. Обращалась уже, благодарю покорно. Не слишком-то помогло. Ну и, в конце концов, я же пришла сюда как раз за поддержкой тьмагов. А то, что не вывалила им все сразу — это разумная предосторожность. Сначала надо понять, с кем имеешь дело.
Впрочем, я в долгу не осталась, и в следующую секунду уже Берг недовольно кривил рот.
— Он не принял новую силу. То ли считает себя недостойным, то ли ее — причиной всех бед, но итог один. Берг не способен на тонкие плетения, только на грубые удары, и склонен к выбросам.
За спиной зашептались, видимо, недоумевая, чего мы друг на друга взъелись, но мэтр Кобэ только поставил очередную галочку и черканул пару слов.
— Следующие. Хедлунд… и кто там с тобой.
Опрос долго не продлился, а после мэтр велел парами рассредоточиться по залу и прикрикнул, когда мы замешкались:
— Да что с вами такое?
— Вы… не будете оценивать наши выводы? — робко спросила Трин.
— Как оценивать? Печеньки вам выдать за старание? Мне плевать, кто из вас трусоват, а кто импульсивен. Это все нужно только вам. Запоминайте, корректируйте, исправляйте, используйте. Как маленькие, чернь вам в глотку. Быстро разбежались по залу!
Я вздрогнула, и Берг рядом тоже.
Чернью… не ругаются. Особенно те, кто много времени провел на границе и ходил во Тьму. Мифические демоны или безобидные и легко излечимые проклятья — это на здоровье, но поминать монстров, загубивших столько жизней?
А мэтр Кобэ точно бывал во Тьме, я видела в нем ее отпечаток. Так в чем дело? Хотел посмотреть на нашу реакцию? Или я искала тайные проверки и испытания там, где их нет?
— Вчера вы знакомились на словах, — продолжил мэтр, — сегодня представите друг другу свою магию. Лучшие и худшие ее проявления…
* * *
Второй этап знакомства прошел без особых удач и поражений. Мы демонстрировали давно заученные плетения, охали и ахали над безразмерной силой тьмагов, которую те умудрялись вбухивать в простейшие заклинания, и делали первые попытки к этой силе прильнуть.
Ну, все делали, а я изображала, ибо вчера уже убедилась, что мы вполне совместимы.
Поболтать во время этой тренировки возможности не было, чему я только радовалась, чувствуя на себе многообещающие взгляды Никласа Берга. А потом и вовсе благополучно первой проскользнула в раздевалку и первая же покинула зал, прихватив с собой Трин.
Бегство? Возможно, но я предпочитала думать, что просто хочу явиться в столовую без свиты из двадцати двух парней.
— Зря ты так, — бормотала Трин, пока я стремительным мобилем волокла ее по тропинкам и коридорам. — Сама их волками называешь, сожрут ведь. А при ребятах не посмели бы…
— Вчера же посмели, и теперь Монсону отрабатывать мое спокойствие. Так что следующий нос я сломаю самолично.
Трин моя решительность явно пугала.
Влившись в поток студентов, спешащих в столовую, я добавила:
— Можем войти и сесть отдельно…
— Да хватит уже! — неожиданно рявкнула Трин. — Да, мы знакомы всего пару дней, почти ничего друг о друге не знаем, но нам еще жить и учиться вместе. Вместе ходить в рейды. И ты мне куда симпатичнее, чем вся эта свора. Так что если еще раз предложишь мне отвалиться, я сама начну махать кулаками.
Я фыркнула, маскируя подкативший к горлу ком. Похоже, это моей слабостью надо было назвать сентиментальность — слишком остро отзывались внутри любые проявления симпатии и привязанности от чужих по сути людей. Наверное, потому что самые близкие меня подобным никогда не баловали.
Народу в столовую уже набилось полно. Непрактичные круглые столики были плотно облеплены большими и маленькими компаниями, а очередь на раздачу змеилась через весь зал. Нам все же пришлось разделиться: Трин отправилась за едой, а я заняла только что освободившийся стол у стены и с интересом осмотрелась.
Не знаю, чего я ждала. Что при моем появлении резко наступит тишина, и на мне сосредоточатся все взгляды? Ничего подобного не произошло. Как и в коридорах и на улице, здесь все были заняты исключительно собой. Студенты болтали, смеялись, ели, и если и останавливали на мне взгляд, то случайно.
По крайней мере, поначалу.
А вот когда от раздачи отделилась фигура, гордо прошествовала через зал и бухнула полный поднос на мой столик, ситуация изменилась.
И тишина наступила, густая, вязкая. И всеобщее внимание мне было обеспечено.
— Так вот ты какая, — протянул Кобэ-младший, задумчиво покачивая десертной ложкой. — Я заинтригован.
12
— Здесь занято, — произнесла я, когда он бесцеремонно уселся напротив.
