Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
В течение нескольких дней Рамсей пытался встретиться с Монтгомери – поговорить об эстуарии Шельды и открытии огромного порта Антверпена. Фельдмаршал его проигнорировал. Насколько он знал, Антверпен решили поручить 1-й канадской армии. Но Монти, одержимый порядком, настаивал на географическом продвижении. Канадцам велели продолжить наступление на побережье и захватить гораздо меньшие и более поврежденные порты Ла-Манша. В любом случае фельдмаршал явно полагал, что если сможет пересечь Рейн, то с Антверпеном можно будет разобраться и потом.
В то же время он пытался добыть все, что мог. 11 сентября, на следующий день после встречи в самолете на аэродроме Брюсселя, Монтгомери послал Эйзенхауэру сообщение: «Ваше решение о том, что северное направление на Рур не имеет приоритета над другими операциями, будет иметь определенные последствия, о которых вы должны знать… Пересмотренная операция “Комета” не может, повторяю, не может состояться самое меньшее до 23 сентября… Задержка даст врагу время для организации более эффективных оборонительных мероприятий»[140]. Как утверждал Монтгомери, теперь оказалось, что у него нет достаточных средств. Эйзенхауэр, пришедший в ужас оттого, что союзники могут провалиться и с плацдармом на Рейне, и с безопасностью Антверпена, послал разобраться во всем своего начальника штаба, генерала Беделла Смита.
На следующий день Беделл Смит вылетел в тактический штаб Монти. Он пообещал ему дополнительно 500 тонн припасов в день, даже ценой лишения трех американских дивизий их транспорта, и заверил, что 1-я американская армия также получит приоритет и защитит его правый фланг. Это означало, что Паттон остановится в Сааре. Монтгомери чувствовал, что одержана «великая победа», и хвастался фельдмаршалу Бруку тем, что его послание «дало волнующий итог. Айк уступил и сегодня послал ко мне Беделла. Наступление на Саар должны остановить»[141].
Монтгомери, получив то, что хотел, направил Эйзенхауэру еще одно донесение: «Спасибо, что послали ко мне Беделла. Имея гарантии в том, что я получу 1000 тонн ресурсов в день, а Ходжес – все необходимое ему обслуживание, я снова рассмотрел свою проблему. Сейчас я назначил “День ‘Д’” для операции «Маркет» на воскресенье, 17 сентября»[142]. Тем временем Брэдли был в ярости, что с ним так и не посоветовались, и, как только он обо всем узнал, сразу заявил Эйзенхауэру, что «решительно возражал»[143] против этого плана. Паттону стало плохо. «Монти творит что хочет, – писал он в дневнике, – и Айк говорит: “Да, сэр”»[144]. На самом деле Монтгомери не получил ничего из обещанного и впоследствии сослался на это, пытаясь переложить на других вину за провал операции «Маркет – Гарден». Генерал Эйзенхауэр до конца дней своих так и не смог пробить броню упрямства Монтгомери и донести до того мысль, что именно фельдмаршал ответствен за ошибки. Тот этого так никогда и не признал.
Глава 4
Отставить сомнения!
Утром 10 сентября, когда Демпси убедил Монтгомери отменить операцию «Комета», вести об этом дошли до британской 1-й воздушно-десантной дивизии. По словам одного офицера из 2-го батальона Фроста, «вся бригада подалась в Ноттингем и Линкольн, чтобы надраться в хлам, как умеет только 1-я воздушно-десантная»[145]. Но по возвращении с дикого похмелья они узнали, что им все-таки предстоит новая, более важная миссия.
Подполковник Чарльз Маккензи, начальник штаба Уркварта, был небольшого роста, с аккуратно подстриженными усиками и огоньком в глазах, а еще мог шутить с каменным лицом. Он и другие офицеры, узнав об отмене операции, решили в тот день прогуляться на лодке по Темзе. По возвращении они обнаружили, что генерал весьма взволнован. «Собирайтесь, – распорядился он. – Мы выдвигаемся, у нас есть работа»[146]. Они начали изучать карты, пытаясь понять, что могло измениться. Конечно, у них не было четкой идеи, пока на следующий день не прошли два кратких совещания. Маккензи показалось, что новая операция, где задействовали более трех дивизий, выглядит по крайней мере более реалистичной, чем прежние планы.
Американские десантники, которым хватило боев в Нормандии, не страдали от цинизма, которым отличались солдаты из 1-й вдд. Они создавали себе образ «да гори оно огнем», и их версия была частью этого образа. Фрэнк Брэмбо из 82-й вдд вернулся в Ноттингем из Нормандии «с полным вещмешком немецких касок»[147] – продавать как сувениры. Но оказалось, что покупатели хотят не новенькие блестящие каски, а с дырками от пуль, и он расстрелял весь запас из трофейного вальтера, подняв цену с фунта до пяти. «Еще мы как могли утешали англичанок, девушек и жен, чьих парней и мужей унесло на Дальний Восток… Как темнело, искали местечко в парке для себя и подружек, и там знай под ноги смотри, а то наступишь на какую-нибудь сплетенную парочку»[148].
Потери в Нормандии были настолько велики, что в иных батальонах шестеро из десяти пришли из резерва. В 508-м парашютно-десантном полку уцелели 918 бойцов из 2055. Тренировки усилили, пытаясь подготовить новичков к бою, но издевки продолжались. Американские десантники утверждали, что, в отличие от англичан, бойцов 1-й вдд, они не расстраивались, когда отменяли операции. «В бою и ранить могут!»[149] и «Дайте Паттону победу!»[150] – кричали солдаты, когда задания отменяли в последний момент: стремительно наступавшая 3-я армия уже вошла в целевой район.
Когда операцию отменили, полегчало почти всем в 101-й вдд – но только не командиру. Генерал-майор Максвелл Тейлор был, что называется, «ретивый малый»[151]. Он твердил солдатам, «что глаз не сомкнет, пока не найдет им дельной миссии»[152]. А они предпочитали хвастать иными схватками: «Вот дадут 101-й увал[153], двинем в город, и, если военная полиция не свалит, им сам президент спасибо скажет…»[154] К счастью, 82-я вдд стояла на востоке Мидленда, а 101-я – на юге Англии: им нравилось взгревать друг дружку. Бойцы 82-й провоцировали солдат 101-й: тыкали пальцем в наплечный шеврон и в притворном ужасе вопили: «Орлы кричат: “Мама! Мама!”»[155].
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
