Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
– Вроде того.
– Тогда пошла бы, наверное. Если это не против Правил, – уточнила Хезер. – Хотя мне про судоходство не очень интересно.
Мэри тем временем тяжело поднялась, зашла в рубку и растворилась в темноте. Клэр, в отличие от Хезер, было очень интересно, как устроена жизнь на барже. Где, например, Мэри спит? Каково жить не на месте, а в движении? Каково видеть не только знакомые пейзажи и знакомых людей? Выглядят ли люди везде одинаково? Тот парень, исчезнувший с баржи, был одет и обут совсем непривычно. Сколько бывает разных видов одежды и обуви? И причесок? У одного из мужчин на барже волосы были собраны по-женски, в пучок, а другой был выбрит почти наголо. В коммуне были четкие требования к прическе для каждого возраста. И никто из мальчиков не носил длинных волос.
Светловолосая Мэри поражала по-своему. Она была очень полная, особенно в бедрах, и с двойным подбородком. В коммуне так не выглядел никто. Все граждане были одинаковой комплекции: пища, которой их снабжали, предусматривала баланс полезных веществ и калорий, а также индивидуальное состояние здоровья. Клэр припомнила, как несколько лет назад в еженедельном отчете написали, что ее Мать слегка набрала вес. Та смутилась, а когда со следующего раза начали доставлять диетические блюда – даже рассердилась. Но она их ела, естественно – это было обязательно, да и альтернатив никаких – до тех пор, пока в отчете не появилось отметки, что ее вес опять в пределах допустимой нормы.
– Лучше бы нам вернуться к работе, – сказала Хезер, отводя взгляд от окна.
– Я выйду на минутку. Проверю температуру воды в нижнем пруду.
Хезер понимающе хихикнула:
– Береги ноги. У пруда грязно.
– За своими последи, – смеясь, ответила Клэр.
Нет, она не собиралась подниматься на судно, даже если бы ей сейчас предложили, но нижний пруд был действительно близко к реке, и баржа почти касалась берега железными боками. Желание подойти поближе было почти неодолимым. Клэр осознала, что ее тянет к барже так же сильно, как к Воспитательному Центру и Эйбу. Правда, Эйб вырос у нее внутри, а с баржой не было никакой связи, но в обоих случаях ее – тянуло.
Стоя на берегу пруда, она проследила взглядом по гладкому боку корабля до низких поручней, окружавших палубу. Огромные ящики, которые грузила команда, были уже составлены и крепко привязаны. Рядом с грузом кое-где не было поручней. Как легко было поскользнуться на мокрой палубе и упасть в реку!
«Береги ноги».
Внезапно громко заработал двигатель. Звук перерос в ровный гул, а из небольшой трубы пошел темный дым. Раздался возглас, и Клэр увидела, как мужчина тянет конец веревки на пристани, а затем перекидывает его другому на палубе и прыгает туда следом. Баржа тронулась к середине реки.
Неподалеку раздался звонок, приглашавший работников к обеду. Клэр повернулась и пошла в сторону корпусов, пока судно за ее спиной набирало скорость и двигалось в сторону моста. Клэр уже знала, что потом в фарватере какое-то время белеет пена, а затем река успокаивается и чернеет себе спокойно, будто и не было никакого судна.
Они приходят и уходят.
14
В день, когда исполнилось ровно двенадцать месяцев со дня рождения Эйба, Клэр научила его произносить ее имя.
Воспитатель умилился, услышав, как малыш весело зовет ее.
– До чего ж смышленый парнишка, – сказал он. – Еще бы сон ему все-таки наладить. Причем желательно с этим справиться до следующей Церемонии.
– А если не получится? Тогда что? – спросила Клэр. Ей показалось, что мужчина недоговаривает.
– Честно говоря, не знаю. Но в Семейную Ячейку его не передадут, пока он кричит по ночам. Родители не будут высыпаться и не смогут нормально работать. Днем-то с ним проблем нет… При этом здесь его тоже оставить нельзя.
– Даже если ты будешь по-прежнему забирать его на ночь?
Оба, не сговариваясь, посмотрели на мальчика. Тридцать Шестой сидел на полу и увлеченно складывал деревянные кубики в шаткую башню. Почувствовав на себе взгляд взрослых, он повернулся и оттопырил языком щеку, как научила Клэр. Она скорчила в ответ ту же гримасу, и оба рассмеялись.
– Я не могу вечно забирать его к себе, – произнес Воспитатель. – Супруге это уже поднадоело. Детям с ним, правда, хорошо. Он спит в комнате Джонаса, и ему нравится, но…
Он снова не закончил мысль, только пожал плечами, а затем ушел в другую часть комнаты, где требовалось уделить внимание детям помладше.
– Может, я могла бы… – пробормотала Клэр и умолкла.
Разумеется, не могла. Вне брака дети членам коммуны не полагались. И даже если бы для нее сделали исключение, как бы она стала заботиться о ребенке? Она уже убедилась, что у маленьких множество нужд: их необходимо кормить, купать, одевать, учить говорить, постоянно приглядывать… причем с возрастом нужды меняются, но не пропадают, и заниматься этим должны оба родителя.
Клэр отвернулась, стараясь сдержать слезы.
«Да что со мной такое?»
Никто не рассказывал ей, что бывает такая сильная привязанность к другим людям. Она не видела, чтобы кто-либо проявлял такое к детям, или к супругам, или к друзьям. И сама Клэр не испытывала ничего подобного к родителям и к брату. Но с этим нетвердо стоящим на ногах, слюнявым малышом…
– Пока, – шепнула она. Мальчик взглянул на нее и потряс ручкой.
Он никогда не расстраивался, если она уходила: знал, что вернется.
А вот Клэр смахивала слезы, возвращаясь в Инкубаторий на велосипеде. Все больше она презирала свою жизнь: монотонную работу, пустые разговоры с коллегами, бесконечную вереницу одинаковых дней. Она хотела быть только с ребенком, чувствовать тепло и неумелую нежность его ручек, когда он ее обнимает, шептать ему что-нибудь и видеть, с каким удовольствием он слушает ее голос. И это чувство, растущее в ней с каждой неделей, было неправильным. Ненормальным. Незаконным. Она знала! Но избавиться от него была не в силах.
Время от времени она теперь видела Джонаса, сына Воспитателя. Однажды отец при ней помахал ему рукой из окна, когда тот с приятелем ехал мимо на игровую площадку, и с тех пор Клэр его узнавала. Поначалу мальчик казался ей обычным беззаботным ребенком.
Сейчас он уже не выглядел таким беззаботным. Как-то раз Клэр встретила его у реки: он прогуливался один, очень задумчивый. Члены коммуны, как правило, приветствовали друг друга кивком или улыбкой, но Джонас даже не взглянул на нее, проходя мимо. Клэр поняла, что это не было умышленным пренебрежением; просто его мысли витали где-то очень далеко. Он выглядел глубоко погруженным в размышления – редкость среди подростков. Возможно, подумала Клэр, это связано с его избранностью, вызвавшей такой ажиотаж на Церемонии. А может, мальчик просто задумался над школьным заданием. Тем более что в его комнате каждую ночь спит беспокойный Эйб, и учеба, должно быть, дается не так уж легко.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
