Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Мамаев вовсе не обиделся, обозвал Гелю букашечкой безнаказанно, мне подмигнул:
— Желаете, Серафима Карповна, на службу? Вольным агентом вас в чародейский сыск определим. Жалованье вас, пожалуй, не привлечет, зато интересностей и опасностей обещаю много.
— Будь я мужчиной, Эльдар, — Евангелина Романовна сложила молитвенно руки, — я бы тебя сейчас расцеловала.
— Все вы в этом, суфражистки! В общем за равноправие, а как до поцелуев доходит, «ах, я же барышня…» — покачал головой Мамаев. — Ну, Серафима, решайся.
— Начальник ваш не позволит.
— А мы ему про такие мелочи докладывать не обязаны.
— Неужели Семену Аристарховичу наврешь? — посмотрела я в зеленые глаза Гели.
— Врать не буду, — вздохнула девушка. — Если спросит, отвечу прямо. Только он не спросит, он в последнее время всеми силами служебных тем избегает.
— Никто не собирается обманывать, — успокоил нас Эльдар. — Разрешения просить мы не обязаны, а после… Ну что они нам сделают? Примутся барышню Абызову памяти о том, что мы ей рассказать успели, лишать?
— У вас сновидцы в приказе есть? — спросила я сразу.
— Что? — Эльдар выложил на стол серебряную цепочку с подвеской-звездочкой. — Не томи. Да или нет? Быстро.
— Да, хочу да буду.
— Поздравляю, коллега, — он надел цепочку мне на шею, — вы приняты в чародейский приказ вольным агентом до, предположим, пятнадцатого сеченя следующего года.
— Контрактов подписывать не будем?
— Ну какие еще меж чародеями контракты? Евангелина, можешь расцеловать сотрудника.
Попович указание исполнила, не чмокнула губами воздух, как это меж барышнями принято, а действительно поцеловала.
— А от чего форма оберега зависит? — спросила я достав из-за воротника свой кулончик, оказавшийся буковкой «ять».
— От личных качеств оберегоносца. — Эльдар разлил ярко-красную наливку из графина по двум стопочкам, кивнул. — Вздрогнули, барышни, и приступим.
Мы выпили. Наливка оказалась вишневой, на косточках настоянной и довольно крепкой.
— Почему ты про сновидцев спрашивала, Серафима? — Эльдар без паузы налил по второй.
Эта пошла вообще замечательно.
— Ты про лишение памяти упомянул, а я знаю, что это лишь сновидцам под силу. Оттого и спросила.
— Нет у нас таких чародеев, к прискорбию либо к счастью.
— А я стану. — После третьей захотелось хвастаться. — Я, Серафима Абызова, стану сновидицей, когда летар…
— Притормози, соблазнитель. — Попович придержала графин и отставила его подальше. — Напоишь нам агента, а протрезвить без Ивана не сможешь.
— Сновидица, — прошептал чародей грустно. — Теперь понятно, чего канцлер в тебя вцепился. Эх, лучше бы ты с мертвыми говорила.
Тут Геля сообщила, что боится покойников, а я сказала, что ничего в них страшного нет, и что смерть очень на сон похожа, и, ежели кто сразу за грань уходить не желает, вполне и поговорить с ним возможно, и не опасно ни капельки. А Эльдар сызнова удивился, а Геля сказала, что он дурачок, хотя и чародей, потому что с сонным котом я ни от кого не скрывалась, и мог бы уже сам дважды два сложить, и что она сразу что-то эдакое подозревала, особенно когда у Семена, шефа то есть, на столе толковник Артемидора нашла.
Тут опять зажурчало из графинчика по стопкам, и, кажется, это был уже не первый графинчик.
А я спросила, когда гнума-портного арестовывать будем. Мне пообещали, что на днях, потому что цепочку торговую от него уже проследили, и толку его на воле держать более нет, и что Аркадия Бобынина тоже закроют, как только всех его продавцов выяснят.
Тут я даже не удивилась. Потому что два и два сложила, зрачки подвижные, перепады настроений, пьяное поведение без запаха хмельного.
Мы поговорили о странностях одурманенных людей. Я пожаловалась на Маняшу, которая не Маняша, потому что странности в поведении ее заметила. Эльдар сказал, что накануне заметил странности моего поведения, что притворяться я вовсе не умею, и что притворству надо у Евангелины Романовны учиться. Я спросила, есть ли у него аффирмация, у князя басурманского, и пожалела, что не он мне на Руяне повстречался, потому что не было бы тогда у меня Анатоля, и…
— Как же я вас обоих завтра наказывать буду, — прервал наше милейшее общение густой бас Зорина.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в коей вольный агент пользуется достижениями сыскарской науки в личном расследовании
Вѣжливость заключаетъ въ себѣ всѣ общественныя добродѣтели, необходимыя намъ для того, чтобы быть полезными и прiятными окружающимъ. Она обязательна въ светскихъ такъ же, какъ въ дѣловыхъ и вообще въ жизненныхъ отношенiяхъ. Безъ нея всякiя сношенiя съ людьми становятся невозможными. Вѣжливость смягчаетъ нравы, предупреждаетъ ссоры, усмиряетъ раздраженiе и ненависть, заставляя насъ сдерживаться; благодаря ей мы прюбретаѣмъ любовь высшихъ и уваженiе нисшихъ.
Она же замѣняетъ привѣтливостъ, если, къ несчастiю, мы лишены этого достоинства.
Жизнь в свете, дома и при дворе. Правит этикета, предназначенные для высших слоев России. 1890 г., Санкт-Петербург Надворный советник Мамаев виноватым себя нисколько не считал и наказание архивами рассматривал начальственным самодурством и превышением полномочий. Да, напоил красавицу, только лишь для ускорения процесса допроса и облегчения для. Потому что барышня Абызова скрытничать с малолетства приучена, и у нее целый арсенал для этих целей припасен. Она же на каждый вопрос два своих спрашивает, она же эмоции по десятке в минуту выдает, только чтоб лишнего не сболтнуть.
Иван все это про Серафиму и без того знал, на собственной шкуре испытав, но действий друга не одобрил. Он когда увидал ее в «Кафе-глясе» разморенную, пьяненькую, доверчиво на Эльдара взирающую, у него сердце екнуло от жалости.
— А теперь у нас в приказе еще и полезный вольный агент появился, — усмехнулся Мамаев.
— Промежду прочим, — Евангелина Романовна подала голос от бумаг, которые сшивала в папки огромной неклюдской иглою, — у меня от вчерашнего голова трещит. А ею высокородие, вместо того чтоб излечить подчиненную, архивами ее мучит.
— От тебя, Гелюшка, — Зорин прошел кабинетом и щелкнул девушку по кончику носа, — я такого не ожидал.
— Спасибо. — Попович сморщилась, потирая нос, затем улыбнулась. — Ты, Иван, Серафиму недооцениваешь. Разгадала она маневр Эльдаров, просто решила ему подыграть чуточку.
— Ну да, — недоверчиво хмыкнул Мамаев.
— Уверена. Тяжко ей, Серафиме, все в себе держать, а выпустить не умеет, вот и поддалась. А ты, Эльдар, уверившись в своей власти, сам сверх меры разговорился. Скажешь, нет? Если список из ваших разговоров составить да твой с ее сравнить, твой длиннее окажется.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
