— Когда те бандиты тащили меня, я испытывала такое отвращение к их грубым рукам и противному запаху, — честно призналась Морганит. Обхватила плечи, будто защищаясь от тех, кто остался там. В злополучном вечере, наполненном ужасом. Животным страхом. — Я чудом вырвалась от них и убежала. Они могли бы расправиться с такой, как я, в два счета. Но появился Ральф…Он совсем не хотел становиться героем или спасать меня — просто так вышло. Все произошло случайно. Я, наверное, слишком эмоциональная, потому что…много чего нафантазировала. Много чего позволяла ему запретного.
Вспоминая, как мужские горячие губы ласкали груди. Зубы прикусывали кожу, заводя до предела. Вторгаясь в интимные места пальцами. Руками. Ртом. Поднимая волну возбуждения. Показывая другую сторону тьмы. Окуная в новый поток ощущений, пусть и не изгоняющих мрак, но взрывающий целую гамму чувств.
— Никогда не забуду эту ночь, нянечка, — в горле образовался комок, мешая четко выговаривать фразы. — И утро. Время, проведенное с ним, останется моим самым ярким воспоминанием. Бурной фантазией. Я не смогла ничего увидеть глазами, но…почувствовала сердцем. Он сам мне сказал. Чувствуй — я почувствовала, клянусь Вам, нянечка. Папа был прав. Я совершила аморальный поступок, позорящий его. Я ведь никогда не узнаю, как он выглядит. Только его имя, создающее в голове образ. Ральф.
— Такое сильное желание узнать, какой я? — хриплый голос, раздавшийся совсем близко. Непозволительно рядом. Опасно. Вновь сжигающее пламя вспыхнуло напротив нее. Окутывая языками пламени. Словно в подтверждение, горячее дыхание обожгло ее ключицу. Стиснула кулаки, впиваясь ногтями в ладони. До боли. Лишь бы отогнать нарастающий жар. Тепло, разливающееся внизу живота. Всего — то дыхание, а она буквально сгорала от взбунтовавшейся фантазии. Бешеного сердцебиения и осознания — он все слышал. Он был напротив. Всего в нескольких шагах стоял и слушал ее исповедь. Не предназначенное для него. Играть с огнем нельзя. В конце — по — любому сгоришь или очень сильно можно обжечься. Остерегаться и не раздувать пожар. Затушить искры.
— Что ты делаешь в моей спальне? — пытаясь тщетно собрать, остатки самообладания спросила Морганит. Не в силах отойти, позволяя дыханию переходить от ее шеи к мочке уха, вновь и вновь исследуя глубокими вздохами ее кожу. — Ральф, уходи, иначе…я позову папу и охрану.
— Разве тебе неприятно? — его теплые пальцы проникли под футболки. Коснулись ложбинки, и Морганит с трудом подавила стон. Нельзя. Сказка закончилась. Пора входить в жестокую действительность. Пока не поздно самой разбить иллюзии. Остановиться. Он, словно плавает вокруг. Входит в грудь яростным огнем вожделения. Неосязаемо.
— Ты выйдешь за меня замуж, — то ли спрашивал, то ли ставил в известность. Она схватила его за запястье. Не дала ладони, проделывающий дорожку от болезненно ноющей груди к животу, продолжить.
— Никогда не выйду замуж! Я…не могу! Нет! — она не создана для брака. Бог посчитал нужным лишить ее зрение. В компенсацию дать ей многомиллиардное состояние и любящего отца, балующего и ни в чем не отказывающего. Богатство или просто жизнь? Она выбрала бы последнее. Не богатое существование в огромном доме, а свободную полную жизнь.
— Ты хочешь замуж за кого — то еще? — насмешливый тон заставлял съежиться. — Выбрать или разнообразить ощущения? Тебе не понравятся чужие ласки, а я не позволю тебе оказаться в других руках. Это не твоя вина, что мы притягиваем друг друга.
— Ты сошел с ума? — не выдержала и воскликнула Морганит, наощупь дотянувшись до груди мужчины. Уперлась ладонями, отталкивая назад. — Ни один мужчина не захочет взвалить на себя такое бремя. Связать свою жизнь со слепой девушкой. Не объясняй! Ничего не объясняй мне! Просто ответь — ты готов погубить свое будущее ради денег?
— Есть вещи важнее, чем деньги, — прежде, чем она успела вскрикнуть, ее руки грубо завели за спину. Развернули так, что она оказалась прижата щекой к холодной стене. Он удерживал ее, зарываясь носом в ее волосы. Касаясь затылка. Пальцы пробегали по пояснице, вычерчивая непонятные узоры. Попыталась вырваться. Не дал. Сильнее вдавливая лицом в стену. — Есть долг, который дороже, чем жизнь. Обязанность, ради которой не жалко и будущего.
— Не смей так со мной обращаться! — не собиралась сдаваться Морганит. Не ошибалась в переменчивости его настроения. В нем скрывался зверь. Дикий и неизвестно на что способный. Она же не жертва. Ни капли страха или боязни. Не напугает. Он не страшней тьмы и предопределенной участи. Не поменяет то, что ей предначертано. Не заставит поверить.
— Морганит, — задрожала от того, как протянул ее имя хрипловатым голосом мужчина. Иначе звучало, приобретая эротический оттенок. Интимно, будто пробовал, лаская бесстыдно каждую букву языком, как сейчас медленно скользил по ее шеи. Надавливал кончиком на бьющуюся жилку. Отодвигая ее волосы, перекидывая на плечо. Она кусает губы. Металл на языке и впервые радуется, что слепа, и стоит к нему спиной. У него нет возможности понять, что творится внутри нее. Когда тебе предлагают то, о чем ты боялась и мечтать. Загадывать. Молить. Заведомо зная о невозможности. Сложно принять.
— Я слаба, — прошептала она, чувствуя, как невольно откликается тело на его присутствие. — Но я не сломлена. Ни моя слепота, ни моя судьба не сломали меня. Не сломаюсь.
— А я не намерен ломать тебя, — прошелестел прямо в ухо, властно обхватив ее за талию и снова, как марионетку, с которой ему вздумалось поиграть, повернул. — У меня другое намерение.
— Что за намерение? — часто и прерывисто задышала. Воздуха катастрофически не хватало от переизбытка этого любимого запаха корицы. Его аромата. Везде. Не ответил, вдруг обрушиваясь на ее рот. Нагло раздвигая языком ее плотно сомкнутые губы. Опустил пальцы на бедра девушки, слегка потянув резинку штанов, отчего протест сорвался. Заглушен глубоким поцелуем. Воспользовался моментом, неистово сминая губы. Вцепилась в его плечи, инстинктивно приподнимаясь на цыпочки. Мало. Задыхалась и все равно мало. Он нарочито сводил ее с ума. Только какая у него цель? Много вопросов и ни на один не получит ответ, потому что не задаст. Не сможет. Подхваченная ураганом противоречивых чувств.
— Ты будешь принадлежать мне и по закону, — отстранился от нее Ральф, так же тяжело дыша, как она. Хотя для сложно было сейчас даже вымолвить слово. Вся энергия шла на возвращения сбившегося дыхания. — Я не вор. То, что я взял, не имея прав, очень скоро станет моим. Твоя невинность. Твоя страсть. Твои желания. Всего это я буду хозяин.
— Ты…женишься из — за моей девственности? — недоверчиво задала вопрос Морганит, когда втянула в ноздри наконец — таки появившейся воздух. — Это же моя проблема — не твоя. Я справлюсь. Я…не соглашусь на брак, в котором нет любви.
Последнее произнесла, не давая отчет. Любовь? Она и любовь? Несовместимые вещи. Скорее — жалость к нечастной девочке — в лучшем случае, а в худшем — использовать подобную немощность в корыстных целях. Ради богатства. Любить искренне могут близкие. Отец. Няня, что привязана к ней с раннего детства. Мама…тоже любила.
— Не переживай, — с ухмылкой заявил Ральф. — Когда мы поженимся, ты полюбишь меня. Разве ты не чувствуешь, как тебя уже тянет ко мне? Любовь — это как болезнь. Первая стадия — появляется вот такое сильное влечение. Вторая — острая нужда в том, чтобы я всегда был рядом. Третья стадия — ты не захочешь отпускать меня от себя. А последняя стадия — любовь, которая будет для тебя наказанием.
