— Френсис? — Он откинулся на спинку кресла. — Неофициально. Скажем так, я его проверяю. Но в Гластонбери с вами поедет не он, так что можете не беспокоиться.
Не знаю почему, но я испытал облегчение. От этого Уолсингема — не только от его темной одежды, но и от него самого — веяло каким-то удушливым мраком. Мне неизвестно, какие он принял меры после того, как мы расстались с ним тем утром на узкой улочке у реки, только никаких слухов о восковой кукле до сих пор не было слышно. Не появилось ни одного памфлета.
И все же, несмотря на облегчение, тревога не покидала меня.
— Уверен, они непременно отыщутся, — возразил Сесил. — Необязательно все. Костей ноги, думаю, будет достаточно. Или нескольких ребер. Ну и, конечно же, череп, проломленный в нужном месте.
— Это будет зависеть от того, кто заверит ее в их подлинности.
Тусклый, сероватый взгляд Сесила упал на меня.
По его замыслу, кости Артура будут почетно представлены Ее Величеству преданным Мерлином. Полагаю, вы догадались, что мне совсем не нравилась эта затея.
Глава 6
СВЯТОЕ СЕРДЦЕ
Лодочника попросили грести медленнее, так что наше путешествие вниз по реке продвигалось неспешно. Залитая огнем неожиданно яркого послеполуденного солнца, Темза казалась такой тихой и безмятежной. Легенды называли ее священной рекой, и я когда-то вычитал в книге, что римляне посвятили ее своему солнечному богу Аполлону.
Солнечная река. Мне полюбилось это название, и я охотно верил, что это так, и пусть даже солнце в тот день, все еще зимнее солнце, казалось тусклым на фоне золотистого, с кроваво-красными прорезями дублета моего спутника. В солнечный летний день на подобный дублет пришлось бы, пожалуй, смотреть сквозь цветное стекло.
— Куда потекли твои мысли, Джон?
Развалившись на корме низкобортной барки, он разглядывал меня с видом старомодного умиления.
— Почудилось, что река — будто озеро, — ответил я. — Будто из воды поднялась женская рука с волшебным мечом. И от лезвия отражаются во все стороны солнечные лучи.
Глаза Роберта Дадли театрально расширились.
— Какой вздор, Джон… если из Темзы и высунется женская рука, то, во-первых, она будет по самый локоть вымазана дерьмом!
Репутация большого романтика, закрепившаяся за моим бывшим учеником, по моему мнению, в корне ошибочна. Королева, конечно, видела своего шталмейстера с лучшей стороны. Но я старался не мучить себя вопросом о том, как часто бывает королева в обществе Дадли.
— Глядишь, этак скоро мы все поедем в Гластонбери. — Он глубже погрузился в подушки и закинул ноги на противоположную лавку. — Неплохая мысль, как ты думаешь?
— Кто это «все»?
— Ты… я… королева…
Он сказал мне, что прошлой ночью спал с ней в Ричмонде. Я подумал, он просто имеет в виду, что ему, как шталмейстеру, выделили покои в королевском дворце. Ведь они с королевой дружили с детства. Но кто знает? Кто знает?
— Ты, в самом деле, ничего не понимаешь, Робби?
— Конечно, понимаю. Просто думаю, как лучше выпустить кишки Сесилу. — Приглаживая усы, Дадли злобно ухмыльнулся. — Помимо всего прочего, дядя Вилли меньше всего желает, чтобы Бет снизошла до каких-то богом забытых руин в Сомерсете и поставила там круглый стол с этим… как же называли тот чертов стул за круглым столом, куда бы ты посадил свою задницу, если бы тебе выпало счастье найти святую чашу?
— Гибельное седалище?
— Точно. И вся штука в том… — тут он присел, — что она сделает это, будь уверен. Прикажет изготовить стол и соберет вокруг себя своих рыцарей во всем их великолепии. Она так влюблена в своих героев — любителей приключений, солдат, моряков… И, конечно, в тебя, Джон, — больше всех.
— Иди ты!..
— Не скрою, меня одно время мучил вопрос, зачем это королева так часто сворачивает с пути, чтобы заехать в дырявую хибару бледнолицего книжника в Мортлейке. И потом до меня дошло: разве наш Джон Ди не величайший авантюрист из всех искателей приключений? Человек, который отважился… выйти за границы этого мира. Во как!
Зычный смех Дадли покатился над рекой, словно звон соборных колоколов.
Вместе со своим преданным кучером, Мартином Литгоу, он дожидался меня в еще не обставленном мебелью холле нового дома Сесила, развлекая шутками стражников. Дадли тоже встречался с государственным секретарем, но двумя часами раньше меня, почему и оказался со своими людьми поблизости от того места, где у меня вышел инцидент с торговцем памфлетами. Став очевидцами происшествия, они предприняли нужные действия.
У берега Дадли ждала лодка, груженная провиантом. «Я провожу тебя до дому, а то, чего доброго, этот памфлетист со своими уродами поджидает тебя где-нибудь в переулке. — Он недоверчиво покачал головой. — Просто удивляюсь, как это тебе удалось выжить в трущобах Парижа и Антверпена, когда меня не было рядом, чтобы спасти твою задницу».
Он настоял на том, чтобы подвезти меня до самого Мортлейка. Затем ему надо было возвращаться обратно в Ричмонд, к королеве. Его жена тем временем проживала в деревне.
— Когда выезжаем? — спросил он наконец.
— Еще не решил, стоит ли ехать.
— Ты поедешь, Джон. Сам знаешь, что придется.
— И обману королеву?
Слово «обману» прошипело, точно только что выкованный клинок, погруженный в холодную воду. Мне подумалось, что я и вправду не от мира сего. Ведь обмануть королеву, которая спасла мою репутацию и, в конце концов… просто была королевой.
— Возможно, обманывать не потребуется, — возразил Дадли. — Может, мы еще найдем эти кости. Во всяком случае, я хочу именно этого. С удовольствием посмотрел бы на мощи Ар…
Укоризненно взглянув на него, я покосился на лодочника и слуг на носу лодки. Дадли понизил голос.
— Кто-нибудь вообще пытался разыскать их? Сомневаюсь. Мы легко доберемся до правды за несколько дней. Найдем какого-нибудь двуличного монаха и выжмем из него все, что надо.
— Для тебя это всего лишь еще одно пустяковое развлечение, ведь так, Робби?
Кое-кто, кому доверяем мы оба, говорил Сесил. Что ж, в известной мере это являлось правдой. Я знал Дадли с тех пор, как его покойный отец, Джон Дадли, герцог Нортумбрийский, нанял меня, тогда еще молодого юношу, в учителя для Роберта и его братьев. Робби скоро проявил большой интерес к математике и астрономии, однако прочие науки, которые увлекали его, были — да, пожалуй, и остаются — выше моего понимания.
— В детстве я был просто зачарован историями Мэлори, — предался воспоминаниям Дадли. — Чудесный меч… собрания рыцарей — Гавейн, Галахад, Бедивер, Борс… Естественно, Ланселот, с которым сбежала жена Артура… Его дерзость восхищала меня.
