На их лицах лежала печать силы, гордости и убежденности вдарованном им Богом праве властвовать над простолюдинами. Портреты меньшихразмеров, развешанные вдоль дальней стены, увековечили их благородных жен иотпрысков, а также любимых псов и лошадей.
Карен млела от счастья, попав в эту волшебную страну нарядовразных исторических эпох. Приятному возбуждению способствовала и близостьАрмины, источавшей сексуальность всеми своими порами. Ее чары обволакивалиКарен, кружили ей голову, внушая, что это только начало их отношений.
Тони скромно держался поодаль, не осмеливаясь разорватьневидимые нити паутины,
которой спеленала Карен воинственно настроенная Армина,вознамерившись проглотить свою новую жертву. Между женщинами возникла прочнаясвязь, их обеих неудержимо влекло друг к другу, о чем свидетельствоваллихорадочный блеск их глаз и подрагивание ноздрей. Карен возбуждалась всесильнее с каждой минутой, Армина многообещающе улыбалась, давая понять, чтоиспытывает те же чувства.
Загадочная атмосфера картинной галереи окутала Карен, словнопуховая шаль, запахами воска, лака и холстов, ароматами сада и моря,проникающими в полуоткрытое окно, и духом былых событий, как веселых, так ипечальных.
Этот дом был свидетелем проводов сыновей на войну, онрадушно приветствовал вернувшихся с нее героев или печалился, встречая гробы стелами павших на поле брани — их устанавливали для панихиды в главной зале, апотом хоронили в семейном склепе. В многочисленных спальнях и будуарах невестытеряли девственность, и не всегда после свадьбы. Здесь рождались дети,устраивались кутежи, гремели, балы, закатывались грандиозные приемы в честьвысоких гостей, в их числе и монархов.
— Вот он! — услышала Карен нежный шепот ипоежилась от ласкового дыхания Армины. — Портрет выполнен прошлой зимой.Ну разве он не великолепен? Я помогала маркизу выбрать костюм для позирования.Эти брюки из золотистого бархата сшиты в ателье Ван-Ноутс, а черный бархатныйпиджак и жилет из набивного шелка шил для маркиза сам Мосчино. Плащ мы заказалиу Мияке.
От портрета исходило таинственное свечение, он притягивал ксебе взор, словно магнит. Сердце Карен сбилось с ритма и застучало с удвоеннойсилой. Она отчетливо ощутила тягостную пустоту своего лона и томление в груди.Ее тело требовало ласки, жаждало прикосновений этого потрясающего мужчины.
Ей мнилось, что он смотрит только на нее, что это живой лордБернет, самый прекрасный мужчина из всех, которых Карен знала. Его длинныеволосы волнами ниспадали на плечи. Темные шелковистые и густые, они превосходнообрамляли его резко очерченное лицо, достойное того, чтобы его отчеканили назолотой монете: орлиный нос, высокие скулы, выразительные карие глаза ичувственные полные губы. Маркиз был высок ростом, плечист и мускулист — именнотаким и представляла Карен владельца Блэквуд-Тауэрс.
На картине здание было изображено на втором плане и лишьпроглядывало в ветвях раскидистых деревьев. Маркиз был нарисован в полный рост.На его вытянутой правой руке в толстой кожаной перчатке сидел, вцепившись в неекогтями, сокол. Два охотничьих пса лежали у ног лорда Бернета и смотрели нанего со всей собачьей преданностью. Взгляд охотника был суров и даже свиреп.Карен стало страшно, она покачнулась и наверняка бы упала без чувств, если быАрмина не поддержала ее за локоть, прошептав:
— Сногсшибательный мужчина, не так ли? От одного еговида в груди возникает дрожь, а между ног — пожар. Верно?
Приходи сегодня ночью ко мне, я расскажу тебе о немпоподробнее.
Глава 4
«Эйнсуорт армс» упоминается во всех ресторанных справочникахДевоншира как паб, славящийся прекрасной кухней. И хотя столики в нем всегдазарезервированы на несколько дней вперед, владелец оставлял свободный для лордаБернета и его друзей.
Паб располагается в лучшем месте Главной улицы, спускающейсяс холма к серповидной бухте, служившей пристанищем мореплавателям с древнихвремен. Немало путешественников побывало в этом гостеприимном заведении. Этотвечер не стал исключением из правила: паб, как всегда, был заполненпосетителями, поскольку курортный сезон был в разгаре.
Карен была очарована интерьером, выдержанным в старинныхтрадициях подобных заведений: закопченными балками, начищенной до блескалатунной упряжью на стенах, камином, в котором зимой уютно потрескиваютполенья, коллекцией китайского фарфора в витрине, макетами кораблей,расставленными на полочках, и массой других забавных безделиц.
Их столик находился возле окна, выходящего на гавань.Вечернее солнце золотило море и мачты судов на рейде, ветерок доносил морскиезапахи и шум волн. Порт целиком зависел от туристического бизнеса. Благодаряпопулярности этого чудного уголка дела у владельцев гостиниц, да и у простыхдомохозяек, сдающих квартиры туристам, шли превосходно. В разгар сезона здесьяблоку негде было упасть. Горничные, уборщицы, официантки И повара трудились доседьмого пота, менеджеры крутились как белки в колесе, все, кто был занят всфере обслуживания, лезли из кожи вон, чтобы заработать как можно больше денегза лето, помня, что впереди долгая, холодная и скучная зима.
— Что будем заказывать, девочки? — спросил Тони,пробежав глазами меню.
— Для начала большой бокал холодного джина стоником! — заявила Армина. — Я привезла вас сюда, поэтому домой меняповезет один из вас, друзья. А мне хочется напиться до поросячьего визга.
— Прекрасно! Я согласен сесть за руль, — сказалТони. — Меня вполне устроит бокал светлого пива.
«Рейнджровер» он поставил в гараж маркиза, потому что Арминавыразила готовность подбросить их с Карен на «альфа-ромео-спрайт», которую ужесчитала своей.
Из кухни доносились дразнящие запахи. У Карен потеклислюньки: она весь день ничего не ела, кроме сандвича, купленного в киоске, иаппетит у нее разыгрался не на шутку. К ним подошел смуглокожий официант, судяпо всему итальянец, и, улыбнувшись Армине, окинул Карен оценивающим взглядом.
— Марио, подай нам сразу же два джина с тоником ипиво! — сказала Армина, по-свойски пожимая официанту запястье. — Какдела, радость моя? Давненько мы с тобой не виделись! Когда у тебя ближайшийвыходной? Нам непременно нужно встретиться.
Официант что-то промычал в ответ, но Карен не расслышала,что именно: ей стало досадно, что Армина фамильярничает с ним, хотя совсемнедавно восторгалась лордом Бернетом перед его портретом и на все ладырасхваливала достоинства маркиза. От других посетителей их отгораживал вазон соранжерейными растениями, но Карен, сидевшая рядом с Арминой, видела, как онапогладила официанта рукой с малиновыми ноготками по бедру и слегка сжала егоширинку.
Но долго сердиться на Армину за ее вульгарные выходки былоневозможно: в ее нарочито сексуальном облике заключалась необъяснимаяобаятельность. Она не скрывала своей порочности и всячески выпячиваладостоинства, наплевав на условности и мораль. Ее коротенькое платье из тонкойматерии облегало ее трепещущие груди с торчащими сосками, а от круглойаппетитной попки трудно было оторвать взгляд.
