Мы выскочили на улицу и быстро пошли вдольСент-Чарльз-авеню.
Берта собралась с мыслями и потянула меня назад.
— Послушай, — спросила она, — что это втемяшилось тебе вголову? Человек убит. Мы должны были, черт побери, поставить в известностьполицию!
— Ты хочешь уведомить полицию? — спросил я. — Нельзя же бытьдо того тупой! Ты могла войти в эту комнату и не выйти оттуда живой!
Она остановилась как вкопанная.
— О чем ты, черт возьми, говоришь? — Лицо ее выражалокрайнее изумление.
— Неужели не понимаешь? Кто-то нажал кнопку, чтобы открытьнам входную дверь. Затем этот некто оставил дверь квартиры слегка приоткрытой.
— И кто же? — спросила Берта.
— На твой вопрос есть два ответа. Либо внутри находилась полиция,что, учитывая обстоятельства, маловероятно, либо убийца, который дожидалсясвоей второй жертвы.
Ее маленькие глазки уставились на меня, поблескивая отнапряженного желания сообразить, побыстрее разобраться в ситуации.
— Ах, дьявол побери, думаю, ты прав, маленький негодник! —воскликнула она.
— Я знаю, что прав.
— Но мы вряд ли те, кого он ожидал!
— Мы оказались бы ими, если бы вошли в комнату.
Я увидел, как Берта меняется в лице и бледнеет, начинаяосознавать, до чего близка была к тому, чтобы оказаться жертвой убийства.
— И поэтому ты громко произнес, что в квартире никого нет?
— Конечно. На той стороне улицы есть ресторан.
Оттуда позвоним в полицию и одновременно понаблюдаем завходом в дом. Мы сможем увидеть всех, кто будет из него выходить.
— Кто этот убитый? Ты знаешь его?
— Он приходил вчера к Роберте. Думаю, его визит былнеожиданным и нежелательным. Кроме того, я видел этого человека еще раз.
— Где?
— Накануне ночью он вышел из бара, что на противоположнойстороне улицы. С ним были две женщины, и кто-то ждал их в машине.
Берту внезапно пронзило воспоминание о прошлой ночи.
— Не из той ли он компании, которая сигналила, сидя вмашинах? — спросила она.
— Да. Вдохновитель этой проклятой какофонии сигналов, —подтвердил я.
— Я рада, что он мертв, — искренне призналась Берта.
Заткнись! Опасно шутить по такому поводу!
— Кто сказал, что я шучу? Говорю совершенно серьезно. Но мыдолжны уведомить полицию.
— Должны, но сделаем это так, как я считаю нужным.
— И как же это?
— Идем, я покажу тебе.
Мы вошли в ресторан. Я громко спросил, должен ли попроситьхозяина позвонить и вызвать мне такси или могу сделать это сам.
Он указал на телефонную будку и продиктовал номер, покоторому можно вызвать такси. Я подошел к телефону и позвонил в таксопарк. Менязаверили, что машина будет через две минуты. Из будки я мог наблюдать за дверьюдома Роберты Фенн. Услышав сигнал такси возле ресторана, набрал номерполицейского участка и спросил:
— У вас есть карандаш?
— Да.
— Я диктую: Галфпрайд-Билдинг на Сент-Чарльзавеню.
— А что там такое?
— Квартира 204, — продолжил я.
— Ну так что там? Кто это говорит? Что вам нужно?
— Я хочу сообщить, что в этой квартире совершено убийство.Если направите туда радиофицированное авто, сможете схватить убийцу, которыйожидает там следующую жертву!
— Скажите, кто это говорит?
— Адольф.
— Какой Адольф?
— Гитлер, — сказал я. — И не задавайте мне больше вопросов,потому что у меня рот закрыт ковром.[1]
Я повесил трубку и вышел из телефонной будки. Берта ужесидела в такси. Я не спеша пошел к машине, демонстрируя, что не тороплюсь.
— Куда? — спросил шофер.
Берта собралась назвать ему отель, но я перебил ее, сказав:
— К железнодорожному вокзалу. Не торопитесь. Можно ехатьмедленно.
Мы откинулись на спинку сиденья. Берте не терпелосьпоговорить, и каждый раз, когда она пыталась что-либо произнести, я толкал еелоктем в бок. Наконец она оставила свои попытки и только бросала на менясердитые взгляды.
Я расплатился с шофером у железнодорожного вокзала, провелБерту внутрь через один вход и тут же вывел через другой.
— Отель «Монтелеоне», — сказал я другому таксисту.
Мне вновь пришлось заставить Берту хранить молчание. У менябыло такое чувство, будто я держу руку на аварийной кнопке котла парохода, незная, в какой момент может произойти взрыв.
Когда мы приехали в отель «Монтелеоне», я подвел Берту кшеренге удобных кресел, усадил ее на мягкие подушки, сел рядом и сказал оченьлюбезно:
— Теперь говори. Говори о чем хочешь, только не о том, чтослучилось за последний час.
Берта злобно уставилась на меня.
— Кто ты такой, черт тебя побери, чтобы указывать мне, о чемя могу говорить, а о чем не могу?
— Каждый шаг, который мы сделали до сих пор, может бытьпрослежен и установлен, — спокойно ответил я. — По-настоящему имеет значениетолько то, что мы будем делать с этого момента.
Берта выпалила:
— Если они выследят нас здесь, то станут следить за нами идальше.
Я дождался, пока клерк поглядит на нас, встал, подошел к егоконторке и, любезно улыбнувшись, сказал:
— Мне кажется, сюда приезжает автобус за пассажирами,улетающими самолетом на север, не так ли?
— Да. Он прибудет примерно через полчаса.
— Мы можем подождать его здесь?
Задавая этот вопрос, я старательно изобразил смирение инеуверенность.
— Конечно, — заверил меня клерк, улыбаясь.
Я вернулся к Берте. После того как внимание клеркапереключилось на кого-то другого, встал и подошел к стенду с объявлениями.Потом сделал знак Берте, чтобы она присоединилась ко мне. Мы побродили похоллу, подошли к аптечному киоску, довольно долго простояли у игрового автоматаи, наконец, вышли на улицу.
— Куда теперь? — спросила Берта.
