понятно. Но я в жизни не поверю, что тебя держали в плену все это время!
— Нет, в плену я пробыл не больше десяти дней. Ты знаешь, как азраэны обращаются с пленниками, имеющими высокое положение?
— Ну, я знаю, что им надевают специальный браслет, посредством которого их надзиратель может за ними следить и даже иногда управлять.
— Ты так уверено говоришь, словно сама сталкивалась с этим…. Да, на меня надели этот браслет. Моей надзирательницей стала леди Тейра — заместитель главы местного штаба патруля. Вот только стоило нашим браслетам защелкнуться на запястьях, как они повели себя как обычные обручающие браслеты…
— Стой, ты хочешь сказать, что обычные парные браслеты, связанные между собой толикой магии, повели себя как обручающие?! — быстро перебила я отца, — Но ведь так…. Разве такое возможно?!
«Возможно, солнце мое. Такое случается, как ты правильно заметила, с парными браслетам связанными между собой. Случается, но очень и очень редко» — мысленно пояснил Данте.
«Спасибо» — искренне поблагодарила я нареченного.
— Так, мне только что сказали, что подобное обручение встречается очень и очень редко. Скажи, правильно ли я поняла, что обручение оказалось истинным, одобренным Асситианой?
— Да, именно так. Понятное дело, что после такого, пленником я быть перестал.
— Вот же хвостатая божественная интриганка! И зачем только ей это понадобилось?! — под нос возмутилась я коварностью богини.
— Никита, как ты отзываешься о богине?! Если бы не она — ты бы никогда не получила истинное обручение! — искренне возмутился отец.
— Ты просто с этой богиней не общался и истинной ее сути не знаешь, — невольно хмыкнула я, умолчав, что совсем недавно, искренне хотела разорвать это обручение.
— Тебе выпала честь разговаривать с богиней судьбы?!
— Да, и не раз, но об этом позже. Вернемся к тебе. Получилось, что ты оказался связан истинным обручением. Судя по всему, эта азраэнка хороша собой и ты не очень-то расстроился, оказавшись связан с ней на всю жизнь божественным одобрением. Я это понимаю, но не одобряю. Маме ты отправил письмо, и, надеюсь, искренне извинился. Но почему ты не писал мне?! Почему ты даже не вспоминал о моем существовании все это время?! Я ведь надеялась, отказывалась верить в то, что ты умер. Я каждый день ждала, что вот-вот, и ты появишься на пороге нашего замка и… и все будет так, как прежде! Почему ты ни разу мне не писал? Или ты, правда, решил, что с новой семьей, о старой можно забыть, забыть о своем собственном ребенке?! — в моем голосе звенела искренняя, почти детская обида. Трэш, а я ведь хотела оставаться спокойной и безэмоциональной!
— Я… Я об этом много думал. Мне казалось, что как только твоя мама расскажет обо мне и моей.… проблеме… ты не захочешь меня видеть, будешь считать предателем. Я думал наладить с тобой общение чуть позже, когда ты подрастешь и на многие вещи станешь смотреть по-другому…
— А это случайно не от тебя я получила в подарок дорогущее колье на свое совершеннолетие? — припомнила я таинственный подарок.
— От меня, но судя по всему, с подарком я ошибся. Нужно было дарить тебе оружие, — криво усмехнулся отец, — Как получилось, что ты попала на факультет, на котором до тебя не было ни одной девушки?
— Думаю, это очередная прихоть Асситианы. Ну, или других богов, устроивших божественную игру, — с тяжелым вздохом призналась я.
— Божественная игра? Что? О чем ты говоришь, причём тут игры богов? Давай, ты мне все расскажешь от начала и до конца. Пожалуйста, — и такой у отца был просящий взгляд…. Я не смогла отказать.
— Все началось с того, что три с половиной года назад, по традициям светлых, меня представили ко двору. Там меня заметил Эктор — наглый, мерзкий, подлый светлый, двоюродный брат Светлого Императора… — начала я свой рассказ. Рассказала и про побег, и про поступление в Академию, про трудную учебу, злобных преподавателей. Рассказала и про верную команду, и про вступление в вампирскую семью. Не умолчала и о многочисленных трудностях в наемничьей жизни. Кроме того, пришлось поведать о божественной игре, пропавших адептах и моем участии во всем этом. Горло совсем скоро охрипло, но я упрямо продолжала отвечать на многочисленные вопросы, посыпавшиеся после моего рассказа. Глаза у отца горели искренним восторгом, и я уже не сомневалась в своем решении рассказать все. Злости на него уже не было, была только обида, искренняя детская обида.
— Ты…. Глядя на тебя, очень трудно поверить в то, что все это упало на твои хрупкие плечи. Я…. Я очень горжусь тобой!
Трэш! Как же я мечтала хоть раз услышать эти слова от отца! Это было схоже с мечтой, до этого дня не осуществимой.
— С-спасибо. Мне очень приятно это слышать. И… и что теперь? Мы друг друга нашли, что будет дальше? — задала задумчиво я наиболее волнующий меня вопрос.
— Как что? Будем наверстывать все то, что упустили, — широко улыбнулся отец, и я сразу поняла, в кого у меня такая яркая, немного насмешливая улыбка. Ну что ж, наверстывать, так наверстывать. Теперь я о жизни знаю гораздо больше и многие вещи принимаю совсем иначе, чем до Академии. В чем-то отец был прав, именно сейчас я уже могла его понять. Ну а времени у нас будет достаточно…
Эпилог
— Никита! Проснись и по-ой! Сегодня знаменательный день в твоей жизни! — ворвался в сонное сознание громкий женский голос.
Накрыв голову подушкой, я недовольно проворчала:
— Дара, ты изверг. Дай поспать…
— Что значить «дай поспать»?! У тебя сегодня самый трудный день в твоей жизни! Просыпайся, ленивая ты драконица! — недовольно рявкнула подруга, стаскивая с меня одеяло.
— Дара! — искренне возмутилась я, рывком садясь на кровати, — Ну что ты творишь?! Могу я выспаться после бессонной ночи в собственный день свадьбы?!
— А чем, позволь спросить, ты эту ночь занималась? Да еще и с Данте…
— Вот только не надо тут твоих пошлых предположений! Я же поставила условие — до свадьбы ни-ни! Мы исследовали одну из пещер на побережье Тайилле, искали там пиратские сокровища…
— Оно и видно. И как ты такая явишься на собственную свадьбу? — укоризненно вздохнула подруга, рукой коснувшись моей щеки. Щека отозвалась тупой болью. Предчувствуя худшее, я кинулась к зеркалу. От туда на меня смотрело сонное, взлохмаченное нечто, с большущим синяком на скуле.
— Ой…
— Вот тебе и «ой»! Что гости скажут, увидев это милое украшение у тебя на лице?! А твой отец, думаю, сразу решит, что источником этого синяка был твой
