кремлецами, которые щелкали на него клешнями. Ее собственный маленький Приносящий пустоту.
«Слушай».
Крадунья поколебалась, потом ободряюще погладила его лозы. Она просто… она просто должна была принять все, что происходит, не так ли?
И тут ее захлестнуло облегчение сродни ужасу. Она очутилась во тьме – но, быть может, ей все равно удастся выкрутиться.
Она встала.
– Я покинула Азир, потому что испугалась. Я пришла в Ташикк, потому что именно сюда принесли меня мои ледащие ноги. Но сегодня… Сегодня я здесь, потому что сама так решила.
– Что за чепуха? – спросил Аркло. – Как это поможет моей философии?
Крадунья вскинула голову, пораженная внезапным осознанием, похожим на прилив силы.
«Ого. Вот это поворот, да?»
– Я… не исцеляла этого мальчика, – прошептала она.
– Что?
– Коряга обменивает сферы на менее ценные, вероятно меняя тусклые на заряженные. Она отмывает деньги, потому что ей нужен буресвет; она, вероятно, питается им, не осознавая, что делает! – Крадунья, ухмыляясь, посмотрела на Аркло. – Неужели ты не понимаешь? Она заботится о детях, которые родились больными, позволяет им оставаться в приюте. Это потому, что сила внутри ее не знает, как их исцелить. А вот остальные дети выздоравливают. Они выздоравливают так подозрительно часто, что Коряга поверила, будто дети притворяются ради еды! Коряга… она Сияющая.
Неспящий встретился с ней взглядом и вздохнул.
– Мы поговорим в другой раз. Как и Нейл, я не из тех, кто оставляет дела незаконченными.
Он швырнул сферу в переулок, и та, звякнув о камень, покатилась обратно к сиротскому приюту. Освещая путь для Крадуньи, которая спрыгнула вниз и побежала.
19
Ее преследовал гром. В улицах-щелях завывало, спрены ветра проносились мимо, словно спасаясь от пришествия странной бури. Ветер дул в спину Крадунье, осыпая клочками бумаги и отбросами. Она добралась до небольшого амфитеатра в начале переулка и рискнула оглянуться.
Тотчас же споткнулась и застыла, ошеломленная.
По небу текла буря: величественная и ужасная черная грозовая туча, испещренная сверкающими красными молниями. Она была огромна, занимала небо целиком, и внутри ее то и дело что-то зловеще вспыхивало.
Упали первые капли дождя, и, хотя буревой стены не было, ветер уже становился ураганным.
Виндль пророс вокруг нее:
– Госпожа? Госпожа, ох, это плохо.
Она отступила назад, завороженная кипящей черно-красной массой. Молния брызнула вниз через улицы-щели, и гром ударил с такой силой, что Крадунью едва не отшвырнуло назад.
– Госпожа!
– Внутрь, – приказала Крадунья, пробираясь к двери приюта.
Было так темно, что она едва разглядела стену. Но как только она приблизилась, сразу заметила неладное. Дверь была открыта.
Она же точно закрыла ее после того, как ушла? Крадунья проскользнула внутрь. Комната по ту сторону была черной, непроницаемой, но, ощупав край двери, Крадунья поняла, что засов прорезали насквозь. Вероятно, снаружи, и лезвием, которое режет дерево чисто. Осколочным клинком.
Дрожа, Крадунья отыскала отрезанную часть бруса на полу, затем пристроила ее на место засова и закрыла дверь. Затем повернулась, прислушиваясь. По всей комнате раздавались всхлипы детей и сдавленные рыдания.
– Госпожа, – прошептал Виндль. – Вы не сможете бороться с ним.
«Я знаю».
– Есть Слова, которые вы должны произнести.
«Они не помогут».
Сегодня вечером Слова были самой легкой задачей.
Трудно было не перенять страх окружающих ее детей. Крадунья обнаружила, что дрожит, и остановилась где-то посередине помещения. Если она хотела остановить Мрака, нельзя пробираться украдкой, спотыкаясь о детей.
Вдалеке послышался глухой стук. По деревянному полу второго этажа уверенно ступали чьи-то ноги в сапогах.
Крадунья втянула в себя круть и засветилась. Свет поднимался от рук, как пар от раскаленной сковородки. Он был не очень ярким, но в полной тьме комнаты этого хватило, чтобы показать ей детей, которых она слышала. Они притихли, глядя на нее с благоговением.
– Мрак! – крикнула Крадунья. – Тот, чье имя Нин или Нейл! Накку, Судия! Я здесь.
Поступь наверху прекратилась. Крадунья пересекла комнату, шагнула в следующую и посмотрела вверх на лестничную клетку.
– Это я! – крикнула она. – Та, кого ты пытался – и не смог – убить в Азире.
Дверь, ведущая в амфитеатр, задребезжала от ветра, словно кто-то снаружи норовил проникнуть внутрь. Снова послышались шаги, и на верхней площадке лестницы появился Мрак, держа в одной руке аметистовую сферу, а в другой – сверкающий осколочный клинок. Фиолетовый свет озарял его лицо снизу, очерчивая подбородок и щеки, но оставляя глаза темными. Они казались пустыми, как глазницы того существа, которое Крадунья встретила снаружи.
– Удивлен, что ты принимаешь приговор, – сказал Мрак. – Я думал, ты останешься в предположительной безопасности.
– Ага, – отозвалась Крадунья. – Помнишь день, когда Всемогущий раздавал людям мозги? Я в тот раз пошла за лепешками.
– Ты явилась сюда во время Великой бури, – сказал Мрак. – Ты заперта здесь со мной, и я знаю о преступлениях, совершенных тобой в этом городе.
– Но я вернулась как раз к тому времени, когда Всемогущий начал раздавать симпатичные лица, – крикнула Крадунья. – Что же тебя задержало?
Оскорбление не возымело эффекта, хотя было одним из ее любимых. Мрак потек как дым, спускаясь по лестнице; шаги сделались тише, униформа всколыхнулась на невидимом ветру. Шквал, он выглядел так официально в своем наряде – эти длинные манжеты, безупречный китель. Просто Закон во плоти.
Крадунья начала пробираться вправо, подальше от детей, вглубь первого этажа приюта. Она почувствовала запах специй в этом направлении и позволила носу привести себя в темную кухню.
– Вверх по стене, – приказала она Виндлю, который вырос рядом с дверью.
Крадунья цапнула клубень со стола, затем ухватилась за Виндля и полезла наверх. Она сбавила круть и потемнела, когда достигла места, где стена встречалась с потолком. Там и повисла, цепляясь за тонкие лозы Виндля.
Мрак вошел, посмотрел направо, потом налево. Он не поднял глаз – поэтому, стоило ему шагнуть вперед, Крадунья спрыгнула и упала позади него.
Вестник тут же развернулся и взмахнул осколочным клинком, держа его одной рукой. Лезвие рассекло дверной проем и стену, пройдя на расстоянии пяди от Крадуньи, которая бросилась назад.
Ударившись об пол, она вспыхнула от прилива крути, сделала свой зад скользким – и умчалась по полу прочь от Мрака, в конечном счете столкнувшись со стеной возле ступенек. Она вскочила на четвереньки и начала подниматься по лестнице.
– Ты оскорбляешь орден, на который претендуешь, – сказал Мрак, шагая следом.
– Конечно, наверное, – отозвалась Крадунья. – Клянусь бурей, я каждый день сама себя оскорбляю.
– Еще бы, – сказал Мрак, достигнув подножия лестницы. – В твоих речах нет смысла.
Она показала ему язык. Совершенно логичный и разумный способ борьбы с полубогом. Он вроде бы не возражал, да и с чего бы? Вместо сердца у него был комок сухой ушной серы. Какая трагедия.
На втором этаже приюта слева от нее было множество комнатушек, а справа – еще один лестничный пролет, ведущий выше. Крадунья рванулась влево, давясь сырым длиннокорнем, ища Корягу. Неужели Мрак добрался до нее? В нескольких
