верно? Мы наблюдаем за остальными. Убийца. Лекарь. Лгунья. Великий князь. Но только не ты. Все остальные игнорируют тебя… и это, рискну предположить, ошибка.
Он достал сферу, окутавшую окрестности призрачным сиянием, и улыбнулся Крадунье. Она увидела линии, пересекающие его кожу в местах, где соединялись кремлецы – они почти исчезали среди старческих морщин.
Но это было всего лишь подобие старика. Фальшивка. Под этой кожей не было ни крови, ни мускулов. Лишь сотни соединенных кремлецов, образующих поддельного человека.
Многие, очень многие из них все еще бегали по стенам, теперь освещенным его сферой. Крадунья увидела, что каким-то образом умудрилась обойти труп воина, и шагнула назад в тупик между двумя лачугами. Она посмотрела вверх. Теперь, когда у нее было немного света, карабкаться не так уж трудно.
– Если ты сбежишь, – заметило существо, – он убьет того, кого ты хотела спасти.
– Уверена, ты и сам справишься.
Монстр усмехнулся:
– Эти два дурака все перепутали. Я не тот, за кем гонится Нейл; он знает, что нужно держаться подальше от меня и моих сородичей. Нет, тут есть кое-кто еще. Он выслеживает этого человека и сегодня ночью выполнит свою задачу. Нейл, безумец, Вестник правосудия, не из тех, кто оставляет дела незаконченными.
Крадунья заколебалась, держась руками за карниз лачуги, готовая подтянуться и начать карабкаться. Кремлецы на стенах – она никогда не видела их в таком количестве – расступились, освобождая дорогу.
Он знал, что должен позволить ей бежать, если она захочет. Умный монстр.
Купаясь в холодном свете, полыхающем как костер по сравнению с полумраком, сквозь который Крадунья пробиралась раньше, существо развернуло черную шикву. И начало наматывать ее на правую руку.
– Мне нравится это место, – объяснил монстр. – А где еще у меня будет повод прикрыть все тело? Я потратил тысячи лет на разведение ордлецов и все же не могу сделать так, чтобы они соединялись друг с другом безупречно. Рискну предположить, что теперь сумею сойти за человека почти так же хорошо, как и сиа, но любой, кто присмотрится, обнаружит несоответствия. Это довольно неприятно.
– Что тебе известно о Мраке и его планах? – требовательно спросила Крадунья. – О Сияющих, Приносящих пустоту и так далее?
– Весьма исчерпывающий список. Признаюсь, я не тот, кого следует спрашивать. Мои братья и сестры больше интересуются вами, Сияющими. Если когда-нибудь встретишь еще одного неспящего, скажи ему, что говорила с Аркло. Я уверен, это настроит его на приятельский лад.
– Это не ответ. Не то, что мне хотелось бы услышать.
– Я здесь не для того, чтобы отвечать, человек. Я здесь потому, что мне интересно, а ты – источник моего любопытства. Когда некто достигает бессмертия, он должен найти цель, превосходящую борьбу за существование, как всегда говорил старик Аксис.
– Ты, кажется, нашел цель в том, чтобы болтать без всякой меры, – сказала Крадунья. – Да к тому же без пользы.
Она вскарабкалась на крышу лачуги, но не стала подниматься выше. Виндль взобрался на стену рядом с ней, и кремлецы шарахнулись от него. Они ощущали его присутствие?
– Я помогаю не только с решением твоей маленькой личной проблемы. Я создаю философию, достаточно осмысленную, чтобы охватить века. Видишь ли, дитя, я могу вырастить все необходимое. Мой разум переполнен? Я выведу новых ордлецов, специализирующихся на хранении воспоминаний. Мне необходимо чувствовать, что происходит в городе? Ордлецы с дополнительными глазами или антеннами для вкуса и слуха решат эту проблему. Со временем я сумею сотворить для своего тела почти все, что мне нужно. Но вы, люди… у вас единственное тело. Так как же вы с ним справляетесь? Я начал подозревать, что каждый человек в городе – это часть какого-то большего организма, который он не в силах увидеть, как ордлецы, из которых состоят мои сородичи.
– Это здорово, – сказала Крадунья. – Но раньше ты говорил, что Мрак охотится за кем-то другим. Думаешь, он до сих пор не убил свою жертву где-то в городе?
– О, я уверен, что нет. Он выслеживает ее прямо сейчас. Он знает, что его приспешники потерпели неудачу.
Буря грохотала наверху, совсем близко. Крадунье не терпелось уйти, найти убежище.
Но…
– Расскажи мне, – попросила она. – Кто этот человек?
Существо улыбнулось.
– Секрет. И мы в Ташикке, не так ли? Может, поменяемся? Ты честно ответишь на мои вопросы, и я дам подсказку.
– Но почему я? Почему бы не побеспокоить кого-нибудь еще этими вопросами? В другое время?
– О, но ты такая интересная. – Монстр обернул шикву вокруг талии, обмотал ею ногу сверху вниз и наоборот, перешел к другой ноге. Вокруг него кружились кремлецы. Несколько штук вскарабкались по лицу, и глаза вылезли из орбит, их заменили новые, так что из темноглазого он превратился в светлоглазого.
Одеваясь, он продолжал говорить:
– Ты, Крадунья, отличаешься от всех остальных. Если каждый город – это существо, то ты – совершенно особый орган. Путешествуешь с места на место, приносишь перемены, трансформацию. Вы, Сияющие рыцари… Я должен знать, какими вы видите себя. Это будет важный аспект моей философии.
«Я особенная. Я крутая. Так почему же я не знаю, что делать?»
Тайный страх выполз наружу. Существо продолжало вести чудны́е речи: о городах, людях и местах, отведенных им. Он хвалил собеседницу, но от каждого небрежного замечания о том, какая она особенная, Крадунья вздрагивала. Буря почти нагрянула, и Мрак собирался кого-то убить в ночи. А все, что она могла сделать, – это сидеть на корточках перед двумя трупами и монстром, составленным из маленьких извивающихся тварюшек.
«Слушай, Крадунья. Ты меня слушаешь? Люди нынче разучились слушать».
– Да, но каким образом город твоего рождения сумел тебя сотворить? – вопрошало тем временем существо. – Я могу разводить отдельные куски, которые будут делать все, что мне потребуется. А что тебя породило? И почему этот город призвал тебя сюда именно сейчас?
Опять тот же самый вопрос: «Почему ты здесь?»
– А вдруг я не особенная, – прошептала Крадунья. – Ничего, если так?
Существо замерло и посмотрело на нее. На стене захныкал Виндль.
– Если я все это время лгала, – продолжила Крадунья. – Если я не совсем крутая? Если я не знаю, что мне следует делать?
– Инстинкт тебе подскажет, я не сомневаюсь.
«Я чувствую себя потерянной, как солдат на поле боя, который не может вспомнить, какое знамя принадлежит его стороне», – всплыли в памяти слова капитанши.
Надо слушать. Она же слушает, верно?
«В половине случаев кажется, что даже короли сбиты с толку тем, что происходит в мире». Голос письмоводительницы, Генны.
Люди разучились слушать.
«Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил нам, что происходит». Голос Коряги.
– Если ты ошибаешься? – прошептала Крадунья. – Если нами руководит не «инстинкт»? Если мы все напуганы и ни у кого нет ответов?
О таком всегда было слишком страшно думать. Сама мысль приводила ее в ужас.
Но разве бояться необходимо? Она посмотрела на стену, на Виндля, окруженного
