и чего-то там лязгали в три пары ножниц. Бессмысленные лоскутья засыпали земляной пол, как рождественские украшения. Старушка Дуаре, старчонок Нальте с пальчиками скаута и бабушка Круна. Они все никак не могли поверить, что обыск уже позади. И лязгали, лязгали…
— Прорвали-и-и-ись, старухи! — выкрикнул я диким гласом индейца-команча.
При виде меня три сестры по несчастью посветлели в лицах, будто звук моего голоса снял с них ужасные чары.
— Знаешь, что нас спасло? — спросила Нальте.
— Ваш маскарад, девушка, — откликнулся я. — Что же еще? И профессиональный грим в манере визажистов Голливуда. Там, на моей первой родине.
— Конечно, он был весьма уместен, — расхохоталась Нальте, — но на самом деле нас спасла их беспросветная тупость! Даже я не была способна с ними конкурировать, они даже не взглянули на нас! Понимаешь, даже не взглянули!
— Почему нет? — удивился я. Вроде без бельм, вроде зрячие.
— Скоур неправильно сформулировал задачу, — сказала Дуаре безжизненно. — Он ограничен во всем.
— Им велели искать тех, кто скрывается. А мы не скрывались, сидели, кроили саван. И потому что не таились, они нас и не заметили.
Дуаре спросила:
— Как ты считаешь, уже можно смыть краску?.. Я сижу такая липкая!
— Ни в коем случае, — ответил я чистосердечным голосом человека по ту сторону барной стойки. — Лучше сидеть липкой, чем лежать чистой. Это в нашем случае, детка, — акцентировал я частную ситуацию в городе Корморе, огромной мертвецкой. — То, что они нас не нашли, не означает, что Скоур прекратит розыск. Скорее наоборот, усилит натиск. И у нас может не остаться ни времени, ни грима.
— Вероятно, ты прав, — сказала Дуаре. — Ладно, морская пехота, не такое уж это большое неудобство по сравнению с тем, что уже довелось испытать.
— Кроме того, в гриме мы сможем свободно передвигаться по городу, не шарахаясь от каждой тени, — добавила Нальте. — Погулять, подышать свежим воздухом, а не торчать день и ночь взаперти…
— Погулять? — криво усмехнулась Дуаре, вспомнив, видимо, нашу с Нальте прогулку, о которой так приторно мерзко рассказывал Скоур. — Ну что ж, давайте погуляем.
Мы в несколько напряженном состоянии духа вышли проветриться, пока Круна занялась домоводством.
Окно комнаты на втором этаже, где мы провели свою первую ночь, выходило на улицу. Мы могли видеть, как сыщики Скоура шарят в соседнем доме, видели прохожих на грязной дороге, тревожный туман над рекой Смерти.
Вдруг Нальте вцепилась мне в руку.
— Посмотри на того человека! — прошептала она возбужденно. — Это он! Он!
— Кто? Твой суженый? — усмехнулся я картине. По улице ковылял рослый мертвечище, загримированный под настоящего человека. Внешне этот вещмешок смотрелся не столь отталкивающе, как остальные в Корморе. В общем, цивилен был как-то. И не особо румян, и не особо надушен. О том, что он прошел через могилу, можно было догадаться только по специфической походке — ходил так, как все они, жмурики. Словно там не столб позвоночника был, как у нас, а узел. Какая-то главная гайка, к которой крепились все без исключения детали тела, находилась в спине. Тело его исключало слаженность, все в нем двигалось вроде десятка разноцельных шарниров на вертикальной оси. — И это все, что тебе удалось найти в городе? Он так тебе нравится? Девушка, вы бы смотрели все ж таки, что берете. Вам же с ним всю, извините, жизнь горемыкаться…
Насколько быстро люди привыкают к моим шуткам, зависит от интеллекта. В обратной пропорции. Дуаре схватила на третий месяц, а Нальте, особым строением ума не отличась, понимала их с третьей минуты первого дня. Потому и сейчас не стала пенять, просто сказала:
— Карсон, этот тип похитил меня в Хавату!
— Ты не ошиблась?
— Я его никогда не забуду.
И тут меня осенило:
— Барышни, погуляете — и сразу домой. Решетку на кладбище не грызть, живых за пятки не дергать. Я скоро вернусь.
Через секунду я уже увязался за этим трупешником.
К счастью, он не успел уйти далеко. Если все выстраивалось пра-правильно, то рано или поздно он должен привести меня к тому туннелю, что соединяет Кормор с Хавату. Даже если он сейчас направлялся и не туда, то все равно я запросто мог узнать, где сия страхолюдина обитает, и когда-нибудь его выследить.
Вещмешок шел быстрее, чем принято у мертвяков в Корморе, сразу было понятно, что он не просто слоняется по городу, а идет целенаправленно.
Наблюдая за его развинченной поступью, я подумал, что вижу одно из самых удачных творений Скоура — потому-то, видать, его и назначили на роль лазутчика в Хавату. Остальные трупы не смогли бы так долго выдавать себя за живых людей. Слишком румянились, выпирали на местности, молодились и освежались.
Я старался как можно лучше запомнить дорогу, по которой мы шли, чтобы потом можно было наверняка найти тот единственный дом, через который лежал наш путь на свободу. Вот он свернул на улицу, в сторону реки Смерти, и я стал следить за ним особенно напряженно, ни на секунду не спуская с него глаз.
Повернул в переулок, в другой, но общее направление оставалось прежним. Когда он вышел к реке, я тут же узнал тот дом на углу переулка! Прежде чем войти в здание, прямоходящий мертвец оглянулся — хотел убедиться в отсутствии слежки — и заметил меня, труп Карсона Нейпира в сенильном маразме, ста двенадцати лет.
Я продолжал идти дальше как шел, не меняя ни направления, ни скорости, греб себе и греб, глядя под ноги.
Поравнявшись с ним, кожей почувствовал на себе его мертвый взгляд. Шел так, будто бреду уже целую вечность, меняю правительства, адреса, стороны света и кладбища. И вдруг он как спросит строго:
— Кто ты такой, волокеша? Чего тебе здесь нужно?
Я начал гундосить, что в моем жилище не осталось ни окон, ни крыши, отвалилась коленка, нос на подходе, зубы сыплются, стены текут и что мне очень нужно отыскать какой-нибудь другой дом в другом мире, лучше рядом с парком.
— Тут нет никаких миров! Никаких парков! Нет тут ничего, идиот! — сказал он мне резко. — Таким, как ты, уродам здесь запрещено парковаться.
Я согласился покорно, развернулся и поковылял обратно.
Он не стал меня задерживать (больно я хорошо ногами двигал, прискрипывая дверною петлей в кармане), чему, надо сказать, я был рад несказанно.
Ведь выяснил то, что было нужно! Труп Карсона Нейпира оказался весьма доволен собой.
Возвращаясь к дому бабушки Круны, я размышлял, как лучше провернуть наш переход через реку Герлат кум Ров в другой, лучший мир. Было разумней отправиться в путь с темнотою. И, решив
