с опалами, Вульм справедливо рассудил, что это лучше, чем ничего, и бегом покинул ювелирную лавку. На пути к порту он нагнал бородача, тащившего на плечах целый сундук.
Золото!
Сперва Вульм раздумывал: не ткнуть ли бородатого ножом в печень, пока у того заняты руки, выгрести из сундука, сколько унесем, и рвануть дальше? Но тут из-за поворота улицы объявились стражники, и план изменился.
Поравнявшись с великаном, Вульм деловито бросил:
— Сзади. Пятеро. С двумя я справлюсь.
— Ну-ну, — хмыкнул великан.
Он поставил сундук на мостовую и взялся за секиру. Пламя близкого пожара сверкнуло на двойном лезвии. Бой вышел коротким. Стражники оказались зеленые, таким воришек на базаре тиранить да мзду с купцов драть. Пятый, правда, успел дать деру, не дожидаясь участи товарищей.
— А говорил, двоих! — хохотнул великан, вновь берясь за сундук.
— Я сказал «справлюсь», а не «убью».
— Твоя правда, хитрец. Я — Хродгар Олафсон.
— Вульм из Сегентарры. Ты в порт?
— А что?
— Вместе легче пробиться.
Хродгар кивнул.
По пути им еще трижды пришлось драться. Потом оказалось, что фелука, на которую рассчитывал северянин, ушла раньше срока, и тут пригодились знакомства Вульма среди контрабандистов. Содержимое сунудука они разделили пополам. В будущем судьба сводила их не раз — пиратский рейд к Жемчужному берегу, гробница верховного жреца Ригии, где Вульм остался бы навсегда, если бы богатырь-Хродгар не удержал каменную плиту, порвав мышцы плеча; затерянный город в джунглях Йе-Лайе, где Вульм закрыл щитом спину Хродгара от стрел, градом летевших с Черного Зиккурата. Вновь они встретились месяц назад, в харчевне на окраине Эсура. Там Хродгар показал Вульму карту. О пещере Смеющегося Дракона ходили легенды. Клад под охраной монстра, демоны подземелий, тьма ловушек…
— Нам нужен колдун, — заявил осторожный Вульм.
— Зачем?! — изумился северянин. — С драконом мы и сами управимся! Помнишь змея из Вейсхейма? Ты вспорол ему брюхо, а я отсек башку…
— А если клад заговорен? Если демоны — не ложь?
— Ну, пробуй, — согласился Хродгар.
Никто из чародеев, кого им удалось разыскать, не выказал желания присоединиться к походу. Куда там! — при одном упоминании Смеющегося Дракона двери домов, где жили маги, захлопывались перед искателями сокровищ. А плюгавого, редкозубого колдунишку, который из штанов выпрыгивал, лишь бы навязаться в попутчики, Вульм прогнал взашей. Много ли толку от жадного дурака? Пришлось нырять во владения Смеющегося Дракона вдвоем. Циклопические залы, сталактиты в свете факелов переливаются радугой; чернильная темнота тоннелей, похожих на кишки окаменевшего Левиафана; и наконец — дверь…
Дверь была — сущее издевательство.
Белый мрамор, добытый в каменоломнях Йоханамейта, где рабы не жили больше пяти лет, светился в темноте. Его поверхность, пересекаясь с темно-золотистыми прожилками, испещрили руны. Казалось, когти зверя, на миг обретшего подобье разума, изодрали дверь без цели и смысла. Орнамент? Заклинания? Таинственные формулы древних? Чувствителен к сырости и сквознякам, благородный камень устоял против капризов природы, но главной — отпугивающей — странностью двери были ее неестественные пропорции.
Откройся она — и войти, не поклонившись, смог бы лишь подросток.
Или горный карла.
— Это хорошо, — сказал Вульм.
— Почему? — изумился Хродгар.
— Если тут живет дракон, он невелик.
— Или ползает другой дорогой, — хмыкнул северянин, дергая себя за косицы бороды. — Клянусь грыжей Фродгена! В этой дыре хватит тоннелей, чтобы пролез Мировой Змей!
«Типун тебе на язык», — молча пожелал Вульм, опускаясь перед дверью на колени. Поднеся факел ближе, он пытался разобрать руны. Временами ему чудилось, что он улавливает связь знаков. Но едва Вульм пробовал произнести текст вслух — даже от шепота, от беззвучного движения губ начинала кружиться голова, а по спине ползли холодные струйки пота. Он достал кинжал и ткнул острием в ручку, расположенную на уровне колена взрослого человека. Медная, резная, ручка успокаивала.
Вряд ли драконы пользуются такими приспособлениями.
Взяться за ручку сумел бы лишь ребенок. С помощью кинжала убедившись в отсутствии отравленных шипов, Вульм с трудом просунул в отверстие три пальца. Подергал — без результата. Откуда-то, должно быть, из глубин подземелий, ему послышался тихий смешок. В звуке не было жизни — шелест, шорох, трепетанье воздуха. Так могла бы смеяться вечность, в которой не осталось места человеку, если он не жертва и не скользкая тварь.
— Ты слышал?
— Что? — Хродгар завертел косматой головой.
— Нет, ничего. Посмотри на карту. Мы не ошиблись местом?
Держа факел в левой руке, Хродгар стал разворачивать свиток. Дьявольский смешок вновь долетел до ушей Вульма, и в ту же секунду великан, громко выругавшись, уронил лоскут кожи себе под ноги. Вульм потянулся, чтобы взять карту, но отпрянул прочь.
Карта шевелилась.
Кожа, содранная со спины лигурийца-следопыта, шла волнами, скручивалась в трубочки, делаясь похожей на волынку. Хродгар собрался ткнуть в ожившую карту факелом, но Вульм жестом остановил его. Держась на безопасном расстоянии, он следил, как карта обретает форму, объем…
Минута, и крошечный голем уже приплясывал у двери.
Вцепившись в ручку, карлик злобно урчал. Рывок, еще один — дверь поддалась, взвизгнула и стала открываться. Голем пронзительно завопил, юркнул в щель и сгинул. Напоследок он обернулся и погрозил Хродгару крошечным кулачком. Несмотря на разницу в размерах, северянин попятился.
— Впервые в жизни от меня сбегает карта, — пряча ухмылку, заметил Вульм. Ему понравился вид испуганного Хродгара. — Бывало, крали. Отбирали силой. Однажды спьяну забыл у девки. Но чтоб так — отворить дверь и дать деру…
— Поймаю, разорву в клочья, — пообещал Хродгар. — Лезем следом?
Открыв дверь пошире, Вульм сунул вперед факел, насколько хватило длины руки. Если голем-ключ прячется поблизости, пусть отбежит подальше, в мерцающую тьму. Трепетали ноздри длинного, горбатого носа — как волк, которому Вульм был обязан именем, искатель сокровищ принюхивался к открывшемуся перед ним зеву. Живым не пахло. Мускус змей, вонь горного тролля, мокрая шерсть льва-пещерника — нет, ничего. Пыльцы алой хризантемы, способной убить носорога, Вульм не боялся. Под землей, где нет свежего ветра? Кто бы ни обитал здесь, он не самоубийца.
— Дай я, — не выдержал северянин.
С готовностью Вульм посторонился. Если их ждет дракон, пусть с ним первым встретится Хродгар. Когда великана охватывает боевое безумие, лучше не соваться ему под секиру. Если же там ловушки… Хродгар — не сопляк, понимал, на что идет. Вульм знал — при необходимости он пожертвует северянином, если в этом будет шанс спастись самому. Но временами, как ни странно это звучит, выгода кроется в простой истине: спасаться вдвоем и драться плечом к плечу. Хродгар ему нравился. Расчетливый и практичный, Вульм был близок к опасной грани — признать Хродгара другом со всеми обязательствами, неуютными и опасными. «Так боятся свадьбы закоренелые холостяки», — усмехнулся он, глядя, как Хродгар, встав на четвереньки, лезет в пещеру. Эхо разносило
