Он объединился с Генрихом Наваррским, осадил столицу. А в один прекрасный день к королю явился монах Жак Клеман, сообщил, что принес важное послание. Генрих III принял его, сидя на ночном горшке — по французскому этикету, это не было чем-то шокирующим и неприличным, напротив, присутствовать при отправлениях короля считалось честью. Монах почтительно встал на колени, передал письмо и… пырнул короля ножом. Так она и завершилась, династия Валуа, в крови и опрокинувшемся горшке. И во Франции настал уже полный хаос. Действовало 5 или 6 правительств, не признающих друг друга. По стране разгуливали все кому не лень: испанцы, немцы, швейцарцы, лотарингцы, банды разбойников, грабили и убивали кого попало. Какая разница, во что они верят?
Англия выглядела куда более благополучно. Но здесь накапливались свои проблемы. Парламентские бизнесмены, получив волю, постепенно наглели. Противились сбору налогов, урезали субсидии на государственные нужды, содержание двора. В 1573 г. Елизавете пришлось вообще упразднить армию. Отныне королева имела лишь 200 гвардейцев, личную охрану. Оборона страны возлагалась на местное ополчение — каждый экономически самостоятельный мужчина обязан был иметь оружие и входил в отряды самообороны, руководство ими возложили на мировых судей. А для войн на континенте требовалось набирать наемников или дворян-волонтеров. Ограничивался и флот до 40–50 кораблей, в случае войны к нему присоединялись частные суда.
Но, несмотря на такие ограничения собственной власти, Елизавета с парламентом старалась не конфликтовать. А как добывать деньги, она нашла способы. Придумала «королевские поездки». Отправлялась путешествовать, посещала города, имения вельмож. Там, куда она приезжала, должны были ее чествовать, преподносить подарки, кормить ее двор и слуг. Ну а кроме этого, королева сама занялась бизнесом…
На коммуникациях между Америкой и Европой продолжали безобразничать пираты. Испанские власти предпринимали меры, чтобы хоть как-то противодействовать им. С 1537 г. был введен строгий запрет на одиночные плавания через Атлантику. Для сообщений с Америкой выделялся только один порт, Севилья, а в Америке для сообщения с Испанией — два, Веракрус и Пуэрто-Бельо. Раз в год из Севильи отправлялась особая «золотая флотилия» перевозила грузы для колоний, а обратным рейсом доставляла золото, серебро и прочие ценности. Но ничего не помогало. Пираты захватывали суда, отбившиеся от караванов в штормах. Начали нападать на испанские порты в Америке.
Прежние лидеры разбойничьего ремесла, французы, погрязли в своих гражданских войнах, зато у англичан открылась полная «свобода предпринимательства», и их корабли ринулись на заработки. Одной из статей дохода стала контрабанда рабов. Португалия, несмотря на свою монополию, не могла контролировать все побережье Африки, она вывозила невольников в основном из Конго и Анголы. Англичане облюбовали места севернее, в Нигерии, скупали негров у местных вождей и везли в Америку. Испанские землевладельцы охотно приобретали их, это было дешевле, чем у посредников-генуэзцев. Ну а пиратство было второй статьей дохода. Часто капитаны комбинировали оба занятия — отвезти рабов испанцам, а потом их же пограбить. Вот в этом бизнесе и приняли участие королева, ее советники, родственники.
Главной базой пиратов стал Плимут. Огромная гавань была переполнена кораблями. На разбойном промысле кормились сотни комиссионеров, перекупщиков, содержателей притонов. Склады были забиты ценными товарами. Вблизи порта можно было купить по дешевке кольца, вырванные из ушей серьги, бархатные и шелковые платья со следами крови. Разрослись кварталы злачных заведений, где реками лилось спиртное, шла игра в карты и кости, предлагались девки всех возрастов и цветов кожи, помогая «джентльменам удачи» спустить награбленное. А в Дувре действовал рынок, где торговали испанцами. За хорошо одетого дворянина платили до 100 фунтов — чтобы взять за него выкуп.
Самые удачливые предводители становились национальными героями. Джон Хокинс разбогател на работорговле, перешел на пиратство, стал членом парламента и казначеем королевского флота. Его сын Ричард разграбил г. Вальпараисо. Родственник Хокинса Френсис Дрейк тоже торговал невольниками, разбойничал в Вест-Индии. В 1577 г. он возглавил эскадру из нескольких кораблей. В пайщиках предприятия состояла сама Елизавета. Через Магелланов пролив Дрейк прошел в Тихий океан, где пираты раньше не появлялись, и испанцы плавали беспечно. Напал на Панаму, ограбив ценностей на 600 тыс. фунтов. Захватил десятки судов. Дрейк слыл «добрым» пиратом — экипажи и пассажиров не резал, корабли не топил. Рубил у них мачты и пускал неуправляемыми по воле волн. Сами погибнут в шторме или перемрут от голода. В Англию он вернулся богачом, удостоился чрезвычайных почестей.
А молодого пирата Уолтера Рэли, совершившего два рейда в Вест-Индию, увядающая Елизавета сделала своим фаворитом, осыпала наградами. Поручила ему организовать первую британскую колонию в Северной Америке. Но в XVI в. этого сделать еще не удалось, а пока Рэли плавал, его вытеснил из королевской постели граф Эссекс. Вернувшегося соперника он оклеветал и упрятал в тюрьму. Всего же за время правления Елизаветы пираты принесли королевству доход в 12 млн. фунтов стерлингов.
Нетрудно понять, что бандитизм на морях не мог понравиться другим державам, чьи владения и корабли подвергались ударам. А Англию и без того не обходили вниманием могущественные враги, Испания и Рим. Сохранялись планы вернуть страну в лоно католицизма, предполагалось освободить и возвести на трон Марию Стюарт, разогнать свору «новых людей», захвативших власть, пресечь пиратство. Благо недовольных в Британии хватало. Не без помощи иностранных шпионов один за другим возникали заговоры Ридольфи, Трокмортона, Бабингтона.
Но ценнейшей опорой Елизаветы в данном отношении оказался один из ее советников, министр иностранных дел Уолсингем. Сферы его компетенции отнюдь не ограничивались дипломатией. Он создал лучшую в тогдашнем мире систему разведки, которая успешно противостояла даже иезуитам. Он имел своих агентов при различных европейских дворах, в церковных, деловых кругах, и обо всех заговорах узнавал, когда они только начинали формироваться. Брал их «под колпак», позволял расти — чтобы проявились и втянулись скрытые оппозиционеры. А потом всех брали. Заодно и казну пополняли конфискациями.
Судьба заговорщиков была различной, в зависимости от их персонального положения, политической ситуации. Ридольфи, обосновавшемуся в Англии флорентийскому банкиру, позволили откупиться. В заговоре Трокмортона казнили руководителей, а остальные отделались заключением и выкупами. А Бабингтона со всеми соучастниками истерзали пытками и подвергли «квалифицированной казни». С чрезвычайной жестокостью было подавлено и несколько католических восстаний в Ирландии — для этого использовали пиратов и добровольцев, а расплачивались с ними землями, которые они сами «очищали» от ирландцев. Уцелевших местных жителей отдавали в рабство новым землевладельцам.
Ради собственного процветания Англия умело паразитировала на бедах других держав. Поддерживала гугенотов, голландцев. Потеря русскими Нарвы стала для британцев настоящим подарком, можно было поднять цены. Английские пираты установили отличные отношения с североафриканскими «коллегами», через них началось сближение с Османской империей. Взятие турками Кипра подорвало торговлю венецианцев на Ближнем Востоке, и британцы тут же постарались занять их место. В 1580 г. они предложили свою «дружбу» султану, заключили с ним договор, получив гораздо большие льготы и привилегии, чем в России, и в дополнение к Московской была создана еще одна крупная купеческая компания, Левантийская.
