Громадная лапа взлетела, чтобы пасть на голову дерзкого и раздавить его вместе с лошадью, но Властимир, прикрывшись щитом, снизу ткнул ее мечом.
От боли самка заревела, вставая на дыбы. Кровь из раны хлынула на князя — если бы не щит, он был бы весь облит ею. Рукоять меча сразу стала липкой. Запахло кровью и паленой кожей. Князь глянул — самка трясла лапой, а кожа вокруг раны обуглилась.
А меч по-прежнему сиял, будто князь держал в руках факел.
— Ты и правда чудо-меч, — шепнул князь. — Ну, раз так, то сослужи мне главную службу — сруби Змею голову!
Самка опять бросилась в битву. Рана на лапе разжигала ее ярость. Она расправила крылья и ринулась на всадника, стараясь раздавить его своей тяжестью.
Но Огонек увернулся от нее в самый последний миг. Голова самки тяжело врезалась в камни, дробя их в пыль. Она промахнулась на аршин, и Властимир рубанул ее по голове.
Голова самки была закована в броню потолще, чем костяные пластины на голове убитого самца. Агриков меч отскочил от нее, выбив искры, а Змей заревел от злобной радости, празднуя неудачу врага. Змей мигом развернулся, бросился вперед, разинув пасть…
Перед лицом князя мелькнули загнутые огромные зубы. За ними извивался похожий на змею язык, а за ним шевелилась огромная глотка, откуда несло смрадом. Он отпрянул, ткнул мечом в пасть зверю наугад и еле успел выдернуть руку — взревев от боли, Змей сомкнул челюсти.
Волна горячего зловонного дыхания обдала Властимира, на лице повисли капли кровавой слюны. Пасть Змея наполнилась кровью — князь пропорол ему язык. Раненый Змей хрипло, не разжимая зубов, заревел, мотая головой. Ноздри его трепетали, из них вырывался дым, глаза полыхали огнем, чешуйчатое горло дрожало. Он не выдержал наконец и закашлялся, плюясь огнем.
Огонек шарахнулся в сторону, уворачиваясь от языков пламени. Змей с ревом скакал по пещере, мотая раненой головой и преследуя всадника.
Все вокруг Властимира горело и плавилось. Он осторожно правил конем, уводя его от Змея.
Неожиданно сзади раздался грохот. Властимир обернулся.
Оказывается, в пылу сражения князь не заметил, что оказался возле самого шатра. Властимир увидел нацеленный на него оттуда огненный глаз. И отвлекшись на это, князь пропустил очередной бросок Змея.
От гибели Властимира спас Огонек, заметивший ринувшуюся на них сверху тень. Жеребец заржал и скакнул в сторону. Не ожидавший этого князь вылетел из седла и упал на нагретые камни, а возле него Змей врезался мордой в стену шатра.
Раздался гулкий грохот железной полости. Змей заревел от боли. Вскочив, Властимир ударил зверя по голове, обрубив рог над глазом.
Змей повернулся к нему, намереваясь схватить. Князь еле успел отпрыгнуть в сторону и ткнул острием меча в сверкающий прямо перед ним глаз.
Брызнула горячая слизь и кровь, попав на лицо и руки Властимира. Агриков меч глубоко засел в глазнице чудовища, и, когда оно вскинуло голову, князь взмыл в воздух, держась за рукоятку своего оружия.
Змей мотал головой из стороны в сторону. Отягченный повисшим человеком, меч туго ходил в глазнице, расширяя рану. Кровь текла по морде и шее зверя. Тот метался, махая крыльями и хвостом. Неловко повернувшись слепой стороной, он наткнулся на шатер, который покачнулся, загудел как колокол, но устоял. Рассвирепев, Змей размахнулся головой, как молотом, и ударил по шатру уже намеренно.
Удар получился такой сильный, что меч вылетел из раны и упал. Падая, Властимир невольно разжал пальцы, и Агриков меч зазвенел по камням всего в нескольких саженях от него.
Властимир упал на камни и не смог сразу подняться — падение оглушило его. Когда же он собрал силы, чтобы встать, над ним уже склонялся Змей, дыша ему в лицо огнем. Князь почувствовал боль там, где на кожу попала кровь — теперь она тлела, обжигая его.
Змей заревел, и его рев был полон торжества. Властимира обдало потоком горячего воздуха. Он еле успел откатиться в сторону — на то место, где он лежал, обрушился залп огня.
Князь глянул — стреляли из шатра. Очевидно, там засели остальные враги. Если Змей убьет князя, они уйдут целыми и невредимыми. Если князь поразит чудовище, они все равно уйдут. Но можно было рискнуть уничтожить сам шатер.
Увернувшись от нового потока пламени, выжегшего на камнях черное пятно, Властимир опрометью побежал к шатру, еле успев подхватить по дороге меч. Змей гнался за ним, то и дело плюясь огнем. Он видел, что враг убегает, и утратил осторожность.
Остановился зверь лишь тогда, когда Властимир подбежал к самому шатру. Здесь человека вернее всего могли достать огнем, но в этом случае обитатели шатра ранят и самого Змея. Князь запомнил, откуда в него целились, и решил пусть ценою своей жизни использовать это против Змея. Приблизившись к огненному глазу, он остановился около этой круглой штуки и прижался спиной к железной стене.
Он не знал, какая паника поднялась на спускаемом аппарате космического корабля при этом его маневре. Если Змей повредит орудие, может произойти крушение и аппарат погибнет. Властимир не подозревал, что вывел обезумевшее чудовище на самую уязвимую и жизненно важную деталь этого челнока — последней надежды инопланетян.
Одноглазый зверь пошел вперед, забыв об осторожности. Властимир увернулся и разрубил мечом горло чудовища.
Все произошло почти одновременно — падение Змея, грохот пробитой стены и… взрыв.
Князю почудилось, что раскололась сама земля и обрушила на него поток огня. Все тело, казалось, вспыхнуло, а на свежие ожоги хлынула горячая кровь издыхающего Змея. Его тяжелая голова упала на Властимира, придавив к земле и заливая его кровью…
Грохот был слышен по всему подземелью. Все арии сразу поняли, что произошло, и поспешили к месту происшествия.
Там вовсю полыхал пожар. Корабль был охвачен пламенем, он превратился в огромный костер, в котором было бесполезно пытаться кого-то спасти. На самой границе огня, там, куда никто не совался из-за жара, валялась туша убитого Змея. Длинный хвост его подрагивал. Недалеко замер Огонек — в его остановившихся глазах отражался пожар.
Сквозь треск и рев пламени арии слышали вопли гибнущих в огне немногих гэтов. Агенты Организации гибли молча — один горящий силуэт показался-таки из огня: он таял, как снег под солнцем, и превратился в струю горящего металла прежде, чем сделал три шага.
Лисохвост, прискакавший вместе со всеми, сказал, глядя на пламя:
— Вот и конец им настал. Пошли отсюда — надо сообщить Чистомыслу, что все кончено.
— Жаль резанца, — вздохнул Пепел. — Он мне нравился…
Вдруг Огонек внезапно ожил, рванулся в самое пекло, к туше Змея, которая уже начинала гореть.
— Он ума лишился! — воскликнул Пепел.
— Нет, это непростой конь, — рассудил Лисохвост.
И тут волшебный конь, схватив зубами за ворот кольчуги, вытащил из огня своего хозяина князя Властимира, так и не выпустившего меча из рук.
