Тави наблюдал, как еще больше исполнявших его приказы легионеров было загружено на полудюжину телег для раненых.
Мертвых сложили как дрова в последнюю повозку. Она была самой крупной из использовавшихся, с высокими бортами, и чтобы тянуть ее, требовалась пара невероятно сильных, равнодушных волов.
— Первое Копье докладывает, что его люди готовы к атаке, — сказал Макс. — Но они устали и едва держатся на ногах. Он говорит, что если мы не ударим в ближайшее время, то больше возможности не будет.
Тави сделал глубокий вдох, и, кивнув, надел шлем.
— Наши Рыцари?
— На подходе, сэр, — сказал Макс.
Тави затянул шнуровку шлема и направился к ожидающей когорте селедок. Макс шел в ногу рядом с ним, ведя за собой закованных в броню Рыцарей Земли. Прежде чем Тави успел дойти до селедок, Крассус и его Рыцари Мальки ускоренным маршем подошли к своему месту рядом с добровольческой когортой. Крассус приказал становиться, и рыцари выстроились с похвальной дисциплиной, учитывая, как мало времени они провели за строевой подготовкой. Инженеры, тем временем, спешно занимали свою позицию позади двух других соединений.
Тави остановился перед всем строем, оглядывая мужчин и пытаясь придумать, что можно сказать им в такое время. Затем неожиданно замер и уставился на броню двух групп мужчин.
Броня легионеров изменилась. Вместо синего с красным орла Первого Алеранского, эмблема над их сердцами приобрела очертания абсолютно черного не орла, но летящего ворона.
Рядом с ними доспехи Рыцарей Мальков также претерпели изменения. Опять же, оригинальная эмблема легиона была заменена — на этот раз на выгравированный, совершенно черный силуэт акулы, с широко распахнутой пастью.
Тави поднял брови, глядя на Крассуса.
— Трибун. Что это вы сделали?
Крассус отдал честь Тави и сказал:
— Мы наблюдали, как канимы пытались переплыть реку сегодня утром, сэр. Судя по всему, они совершенно не представляли, насколько большой вред может им причинить кучка рыб, — Крассус выпрямил спину. — Это кажется подходящим ситуации, сэр.
— Хм-м, — отозвался Тави. Затем перевел взгляд на Шульца. — А вы, исполняющий обязанности центуриона? Неужели ваши люди также взяли на себя изменения в своем обмундировании?
— Сэр, — сказал Шульц, подняв руку в резком салюте. — Мы просто стремились к полному соответствию штандарту, сэр! — Шульц взглянул в сторону Тави. — И пусть канимы знают, что в этот раз вороны идут за ними, сэр!
— Понимаю, — сказал Тави.
Он повернулся, чтобы поговорить с Максом, и обнаружил рядом с ним Эрена, одетого в плохо сидящий нагрудник. Миниатюрный курсор нес штандарт Тави в правой руке, а доспехи и шлем заставляли его выглядеть гораздо более грозным, чем Тави мог ожидать.
Рядом с Эреном стояла Китаи. Девушка-марат носила другой комплект брони, которая, хотя и явно не принадлежавшая ей, сидела на ее высокой, атлетичной фигуре абсолютно идеально. На оба бедра она повесила по легионерскому мечу. Рот ее кривился в легкой, возбужденной улыбке, а зеленые экзотичные глаза горели от предвкушения.
— Что вы двое здесь делаете? — спросил Тави.
— Меня осенило, капитан, — сказал Эрен, — после того как Первый Лорд получит сообщение о ситуации вокруг Элинарха, он и его капитаны прибудут сюда в течение недели или двух скорее всего, а мне потребуется почти четыре недели, чтобы нагнать их. Самый быстрый способ доставить мое сообщение — это оставаться здесь, капитан.
Китаи фыркнула и сказала:
— Алеранец, ты и правда ждешь, что мы позволим тебе приказывать нам держаться подальше от опасности, когда ты встречаешь ее в одиночку?
На долгое, молчаливое мгновение Тави встретился глазами с Китаи. Затем взглянул на Эрена.
— У меня нет времени спорить с вами двумя, — сказал он тихо. — Но если мы выживем, я спущу с вас шкуры.
— Это, — промурлыкала Китаи, — может оказаться интересно.
Тави почувствовал, как вспыхнули его щеки, и повернулся обратно к легионерам.
— Ну что ж, люди, — сказал Тави достаточно громко, чтобы быть услышанным всеми. — Канимы сделали то, чего мы ожидали. Их рейдеры попытались завершить то, что начали Воины. Первое Копье Валиар Маркус и ваши собратья-легионеры не позволили им этого сделать. Так что теперь, когда мы все отдохнули, настал наш черед. Мы собираемся выбить их с центральной стены на вершине моста. Вы и я, вместе с Трибуном Антилларом, всеми нашими рыцарями, и нашими братьями легионерами врежем канимам так сильно, что они будут стучать зубами весь свой путь назад через воронами проклятый океан.
Когорта взорвалась низким рычащим смехом.
— Если все пройдет хорошо, — сказал Тави. — Мы переживем этот день, и пиво с меня.
Он остановился, пережидая новый взрыв смеха: — Но что бы ни случилось, как только мы доставим инженеров на место, чтобы они разрушили мост, мы будем должны держаться. Что бы еще ни произошло, мост должен быть обрушен. Вы знали это, и тем не менее вы все еще здесь.
Тави обнажил клинок, призывая к вниманию, и поднял его, салютуя рядам отмеченных вороном молодых людей перед собой.
— Первый Алеранский, когорта Воронов Битвы! — проорал Тави. — Первый Алеранский, Рыцари Мальки! Вы со мной?
Они ответили ему ревущим грохотом голосов и извлекаемой стали. Макс, Эрен, Китаи, и Рыцари Земли заняли позиции вокруг него, когда Тави повернулся и повел своих Воронов Битвы и Рыцарей Мальков на Элинарх.
Глава 52
Элинарх был чудом алеранской инженерии. Его арка была перекинута над водами Тибра на расстояние более полумили, пролетом из твёрдого гранита, добытого из недр земли. Имеющий собственных фурий мост был почти живым существом, исцеляющим нанесённые ему повреждения, меняющим свою структуру, чтобы приспособиться к летней жаре и зимней стуже.
Та же магия, что позволяла дорогам поддерживать и укреплять алеранских путников, простиралась своей нерушимой силой по всей длине моста. Он мог изменять свою поверхность, избавляясь от излишков воды и льда, а во время шторма дождевая вода стекала по ровным желобкам в каналы, расположенные по обеим сторонам моста.
Однако во время этого шторма по каналам стекала кровь.
Тави направил своих людей быстрым шагом по мосту.
Двадцать шагов спустя, Тави увидел струйки крови в каналах. Сперва он думал, что красноватый тон был просто отблеском на воде, оставшейся после дождя. Но дождь закончился насколько часов назад, и хмурый день поглотил краски мира, а не раскрасил его. Он на самом деле не осознавал, что это была кровь, пока не почувствовал запах — резкий, металлический, тревожный.
Ручейки были небольшими — глубиной примерно с вогнутую ладонь взрослого человека, а шириной по его растопыренные пальцы. Они даже не были больше потоков дождевой воды. Но Тави знал, что кровь, стекающая по безжалостным, равнодушным камням склона моста, несла в себе жизни многих и многих людей.
