Сделали свой ход — и проиграли. Хотя Фламиров поддерживали остатки культа Бездны и демоны, не желавшие примирения с Эёраном.
Я была удивлена — не ожидала подобной смелости от Шарона Фламира, но вскоре выяснилось, что нападения организовал не он, а его сын Тавегрин, захвативший верховную родовую власть.
Жаждущий был в большой обиде и горе: «Мы пропустили всё самое интересное и никого не убили!» и «Это нечестно! Несправедливо! Дайте мне больше крови! Больше!»
Главой рода Фламиров ещё до начала суда стал Дегон. В добровольно принудительном порядке, насколько я поняла, потому что он не хотел покидать любимую Академию драконов. В знак протеста против происходящего или в память о большей части своей жизни, но он не стал возвращать себе полное имя Дегонарр.
Суд над Тавегрином Фламиром проходил в здании Столичного суда, Элор блестяще выступал обвинителем. В чёрном зале его огненно-рыжие волосы казались нестерпимо яркими, а голос звучал как-то особенно, до мурашек властно. Элор блистал. Полагаю, он понимал, что это последнее его дело в карьере главы ИСБ империи. Знаковое дело. Но даже понимая это, на виду у представителей родов, других стран и даже миров, держался он просто великолепно.
Единственный раз, когда Элор мрачно опустил взгляд и зябко повёл плечами — появление Тавегрина. Тот после взлома щита правителей выглядел почти невменяемым, еле шёл. И у Элора неприязненно изогнулись губы.
Судебный артефакт, которому теперь не мешал щит правителей, определил Тавегрину, участвовавшему в покушении на Валерию, убившему отца и брата, первую степень вины.
Этот приговор значил не только мучительную смерть для него, но и изгнание всего рода Фламиров. Но этот вариант предусмотрели заранее, и ещё до суда Дегон договорился с Аранскими о поддержке. Нарак был слишком неизвестной величиной, чтобы уничтожать один из сильнейших драконьих родов Эёрана. Все понимали, что нас ещё могут проверить на прочность. Поэтому судья (а им был прятавшийся за маской император) удовлетворил просьбу о понижении степени вины. Тавегрину предстояла обычная казнь, на род наложили штраф, и теперь нам предстояло жить всем вместе и заново выстраивать отношения.
В Эёране начиналась новая эпоха, а старые отношения и связи уходили, менялись, уступали своё насиженное место.
Присутствующие на суде зрители, свидетели, служащие — все бурно обсуждали вынесенный приговор, его последствия. Заполненные посетителями ложи гудели. А мне по-прежнему странно было ничего не чувствовать, когда вокруг кипела жизнь.
В ушах засвербело, и звуки окружающего стихли, заглушённые чарами. Я оказалась словно в каком-то кошмарном сне: вокруг все двигались, на лицах были эмоции, а я ничего не слышала и ничего не чувствовала, словно отрезанная от мира.
— Теперь можно и напиться, — вздохнул Элор. — Подготовиться к изгнанию.
— Какому? — невозмутимо поинтересовалась я.
Он явно говорил о Новом Дрэнте, но я не собиралась поддерживать его в жалости к себе: ему, в конце концов, дарили королевство. Даже два. И не отлучали от семьи.
Элор картинно закатил глаза и покачал головой:
— Как будто ты не понимаешь, что сейчас меня вызовут пред златые очи отца сказать, что победа над семейным врагом — это блестящее завершение карьеры. Чудесная точка в моей службе в ИСБ. Что надо уходить сейчас, когда я на высоте и в самом блеске чешуи. Уйти победителем.
— Это неплохой вариант. Слушай, Элор, если тебе эти королевства так не нравятся, может, ты мне их отдашь? Я не против стать королём.
На этот раз Элор картинно вздохнул.
— Я ваш вассал. Готов писать подробные отчёты, проводить проимперскую политику… Всю внешнюю политику готов отдать на ваше усмотрение. Буду служить верой и правдой.
«Странные вы оба, — подал голос обиженный на меня Жаждущий, только сегодня днём обещавший неделю со мной не разговаривать. — Я королевства завоёвывал большой кровью, а вам дают бесплатно, но вы оба от них отбрыкиваетесь изо всех сил. Даже сейчас ты паясничаешь, но на самом деле не раздумываешь о правлении».
Даже если Элор согласится, о правлении думать бессмысленно. Для этого он должен принять меня, как избранную, доверить управление другими существами.
— Боюсь, тебе эти королевства мой отец не отдаст никогда, — Элор развёл руками.
— Новый Дрэнт мне можешь передать ты, — в голос я добавила самую маленькую толику интонаций. — Если станешь королём.
«Ну, это ещё под вопросом, — Жаждущий никак не хотел исполнять собственное обещание. — Предложила бы императору назначить тебя королём, приняла бы своего дракона на службу секретарём. Это было бы весело!»
— Чем тебя так заинтересовал Новый Дрэнт? — шагнув ко мне, Элор смотрел мне в глаза. Пристально. Жгуче. И казалось, что с его волос сейчас посыплются искры — так жарко стало вдруг. — Или ты узнал о связях Неспящих с королевством? Почему такой интерес?
Мимо нас проходили существа, шевелились в ложах. Но мы были отделены от них щитом и звукоизоляцией. Словно в собственном мире.
В Новом Дрэнте наверняка были существа, связанные с Неспящими, но для выхода на них требовалась шпионская деятельность, а у меня на это не было времени.
Элору я ответила вопросом на вопрос:
— Думаешь, мне приятно служить Аранским, зная, как ко мне относится император? Думаешь, я чувствую себя в империи в безопасности? Почему ты не рассматриваешь вариант, в котором я просто хочу сменить государство проживания и, возможно, сюзерена?
— Сюзерена? — вскинул брови Элор.
— Да. Если ты станешь королём, я смогу попросить у тебя о личном покровительстве.
Зрачки Элора расширились, ноздри затрепетали. Но он отступил от меня, взлохмачивая волосы пятернёй и оглядываясь по сторонам, словно в окружающем пытался найти для себя опору.
— Не знаю, о чём ты подумал, — поспешила заговорить я, — но я не подразумевал ничего пошлого или чувственного.
— Ты-то может и не подразумевал, — пробормотал Элор. — Ладно, давай уйдём, пока нас не перехватили, чтобы поручить мне очередную проблему, потому что я старший, разумный, ответственный и всё такое.
И мы пошли. С нами раскланивались, Элора поздравляли с завершением дела, интересовались, когда он переезжает в Новый Дрэнт, и пытались назначить встречи, чтобы поговорить о делах в доставшемся ему королевстве.
Элор злился, но в том, что он ни разу не сказал «Ни в какой Новый Дрэнт я не еду!», я видела признак начинающегося смирения с будущим переездом. Он уже понимал, что согласится, но ему нужны были ещё причины. Или более настойчивое предложение. А может, откровенный разговор с семьёй.
Становиться той последней каплей, что перевесит чашу весов в сторону его согласия, я не планировала. Элор не хочет это королевство, и если каким-то образом он узнает, кто я, не хочу, чтобы мне в вину вменялось и то, что я заставила его принять ненавистную корону.
