– Счастье? – Она поглядела на меня с таким видом,словно с трудом разбирала мои слова. И сказала: – Мариус, сегодня ночью яуезжаю. Меня ничто не остановит.
– Нет, нет, не смей так говорить! – воскликнул я исхватил ее за руки.
– Оставь, мне больно, Мариус. Повторяю. Сегодня ночью яуезжаю. Мариус, ты прождал сто лет, чтобы убедиться в одном – что я жива.Теперь оставь меня вести тот образ жизни, что меня устраивает.
– Нет. Я не отступлюсь.
– Придется, – прошептала она. – Мариус, я всепытаюсь объяснить, но ты не понимаешь. У меня не хватит мужества оставитьАржуна. У меня не хватит мужества увидеть Мать и Отца. Мариус, у меня даже нехватит мужества снова тебя полюбить! Меня пугает сам звук твоего сердитогоголоса. У меня не хватит мужества познакомиться с твоей Бьянкой. Меня пугаетсама мысль о том, что ты можешь полюбить ее больше меня. Я всего боюсь,понимаешь? Даже сейчас мне отчаянно не хватает Аржуна, чтобы он забрал меняотсюда. С Аржуном все предельно просто и ясно! Мариус, подари мне свое прощениеи отпусти меня.
– Я тебе не верю, – сказал я. – Я же обещал, чтооставлю ради тебя Бьянку. Господи, Пандора, разве этого недостаточно? Ты меняне оставишь.
Я повернулся к ней спиной. Я не мог видеть незнакомоговыражения на ее лице.
И, сидя в темноте кареты, я услышал, как отворилась дверца.Застучали на камнях ее шаги, и она исчезла.
Моя Пандора безвозвратно оставила меня.
Не знаю, сколько я ждал. Но меньше часа.
Я был совершенно потрясен и окончательно раздавлен. Я нехотел видеть ее спутника, а мысль о том, чтобы стучаться в двери ее дома,представлялась мне чересчур унизительной.
Говоря по правде, ей удалось меня убедить. Она со мной неостанется.
Я уже собрался было приказать кучеру ехать домой, когда доменя донесся странный звук. То плакала и стенала Пандора, ломая предметыдомашней обстановки.
Этого оказалось достаточно, чтобы я начал действовать. Явыскочил из кареты и подбежал к двери. Я бросил злобный взгляд на смертныхслуг, практически парализовав их, и распахнул двери.
Я взлетел по мраморной лестнице. И обнаружил, что она какбезумная мечется от стены к стене, колотя кулаками по зеркалам. Она проливалакровавые слезы и дрожала. Повсюду валялись осколки стекла.
Я взял ее за запястья. Нежно и аккуратно.
– Останься со мной! – сказал я. – Останься!
Внезапно за спиной я почувствовал приближение Аржуна. Яуслышал его неторопливую поступь, и он вошел в комнату.
Она упала мне на грудь. Ее трясло.
– Не беспокойся, – сказал Аржун тем же терпеливымтоном, каким обратился ко мне в герцогском дворце. – Мы все обсудимвежливо и учтиво. Я не дикарь, подверженный приступам разрушительности.
Аржун выглядел воплощением дворянина – кружевной платок,высокие каблуки. Он посмотрел по сторонам, увидел рассыпанные по ковру осколкизеркала и покачал головой.
– Тогда оставь нас наедине, – сказал я.
– Это и твое желание, Пандора? – спросил он.
Она кивнула.
– Ненадолго, милый, – добавила она.
Как только он вышел из комнаты и закрыл высокие двойныедвери, я погладил ее по голове и поцеловал.
– Я не могу его оставить, – призналась она.
– Почему? – удивился я.
– Потому что я его создательница, – ответилаона. – Он мой сын, мой муж и мой страж.
Я был потрясен.
Я не мог и предположить ничего подобного!
Все эти годы я считал его властным существом, подавившим ееволю.
– Я создала его, чтобы он заботился обо мне, – сказалаона. – Я вывезла его из Индии, где те немногие, кому удавалось меняувидеть, почитали меня как богиню. Я научила его европейским обычаям. Яразрешила ему распоряжаться моей жизнью, чтобы в минуты слабости и отчаяния онконтролировал меня. Его жажды жизни хватает на двоих. Без нее я векамипролежала бы в глубокой могиле.
– Прекрасно, – ответил я, – он твой сын. Я всепонимаю, Пандора, но в таком случае ты моя дочь! Ты моя дочь, и я вновь обладаютобою! Ох, прости, прости мне грубое слово «обладаю». Что я хотел сказать? Чтоне хочу тебя потерять!
– Я знаю, что ты хотел сказать, – произнеслаона, – но пойми, я не могу его оттолкнуть. Он прекрасно справлялся сосвоей задачей, и он меня любит. И он не сможет жить под твоей крышей, Мариус. Яслишком хорошо тебя знаю. В доме Мариуса живут по законам Мариуса. Ты никогдане допустишь, чтобы рядом с тобой жил такой мужчина, как Аржун.
Я был слишком глубоко задет, чтобы отвечать. Я покачалголовой в знак несогласия, но по правде не знал, заблуждается она или нет. Явсегда, всегда думал только о том, чтобы уничтожить Аржуна.
– Ты не можешь со мной не согласиться, – мягко добавилаона. – Аржун чересчур сильный, чересчур своевольный и сам себе хозяин.
– Должен же быть выход! – взмолился я.
– Естественно, наступит ночь, – ответила она, –когда Аржуну придет время расстаться со мной. То же самое, возможно, случится ствоей Бьянкой. Но время еще не пришло. А потому умоляю тебя, отпусти меня,Мариус, скажи доброе слово на прощание, и пообещаем друг другу, что будем житьвечно.
– Ты мстишь мне, да? – спокойно спросил я. – Тыстала моей дочерью, а я покинул тебя лишь двести лет спустя. И теперь тыобъясняешь, что с ним так поступить не можешь.
– Нет, мой прекрасный Мариус, это не месть, это всего лишьправда. А сейчас уходи. – Она горько улыбнулась. – Потрясающая ночь –я увидела тебя живым, я знаю, что римлянин Сантино сказал неправду. Эта ночьпронесет меня сквозь столетия.
– И унесет тебя прочь, – кивнул я.
Ее губы застали меня врасплох. Она поцеловала меня первой,пылко и страстно, и я почувствовал, как ее крохотные острые зубы пронзили мнегорло.
Я застыл и закрыл глаза, ощущая, как она вытягивает кровьпрямо из сердца, мысли мои заполнились образами темного леса, где она частобывала с Аржуном, и я уже не знал, ее это видения или мои.
Она пила и пила, словно совершенно изголодалась, и яспециально для нее вызвал самые драгоценные грезы о буйно цветущем саде, где мыбродили вдвоем. Мое тело изнемогало от желания. Каждой мышцей я чувствовал, кактеряю кровь, но не сопротивлялся. Я был ее жертвой. Я не ведал опасности.
