– Заботится? Тебе нужна забота? Ты ее получишь. Я позабочусьо каждой мелочи, составляющей твое существование, как если бы ты была моейдочерью. Только дай мне шанс. Дай шанс восстановить утраченную любовь.
Мы остановились у ворот, слуги спешили навстречу впуститькарету. Мы уже собирались въехать в парк, когда она сделала знак придержатьлошадей. Она выглядывала в окно. Она смотрела на окна дворца. Возможно, онаувидела и беседку.
Я выполнил ее просьбу. Я видел, что она парализована отстраха. Она не скрывала своего состояния. Она разглядывала дворец так, словноот него исходила угроза.
– Во имя небес, в чем дело? – спросил я. – Что бытебя ни испугало, скажи мне. Пандора, я могу изменить что угодно. Скажи.
– А ты жесток в своих страстях, – прошептала она. –Не можешь угадать причину моей чудовищной слабости?
– Нет, – ответил я. – Я знаю одно: я всем сердцемлюблю тебя. Я опять тебя нашел и пойду на все, лишь бы ты осталась.
Она не сводила глаз с дворца.
– Даже откажешься от женщины, которая ждет тебя прямо в этомдоме?
Я не ответил.
– Я видела ее на балу, – продолжала она дрогнувшимголосом, и ее взгляд застыл. – Я видела ее и поняла, какая она – довольномогущественная, довольно красивая. Мне и в голову не пришло, что она твоялюбовница. Но теперь я это знаю. Я слышу ее. Слышу ее надежды и мечты и знаю,что все они связаны с тобой.
– Прекрати, Пандора. Мне не обязательно от нее отказываться.Мы же не смертные! Мы можем жить все вместе.
Я обхватил ее руками и потряс. Прическа ее наконец-торастрепалась, и я грубо, яростно потянул за волосы и зарылся в них лицом.
– Пандора, если потребуешь, я согласен. Только дай мневремя, дай мне удостовериться, что Бьянка устроится там, где она сможет житьспокойно и счастливо. Ради тебя я пойду на это, только прекрати спорить!
Я отстранился. Ее чудесные волосы рассыпались по плечам, нолицо оставалось холодным и неподвижным.
– В чем дело? – тихо и вяло спросила она. – Почемуты так на меня смотришь?
Я чуть не расплакался, но сдержался.
– Потому что я мечтал о совершенно другой встрече. Идействительно рассчитывал, что мне не придется уговаривать тебя остаться. Инадеялся, что мы сможем жить в гармонии с Бьянкой. Я верил, что будет так.Верил очень долго. А теперь мы сидим рядом, но только спорим да мучаем другдруга.
– Так всегда и было, Мариус, – грустно ответилаона. – Поэтому ты и ушел.
– Нет, – сказал я, – неправда. Пандора, у нас былавеликая любовь. Ты не можешь не согласиться. Да, расстались мы ужасно, но у насбыла великая любовь, и, сделав небольшое усилие, мы ее вернем.
Она поглядела на дом, потом украдкой обернулась ко мне. Онанесколько оживилась и внезапно схватила меня за руку так крепко, что ее пальцысовсем побелели. Ее снова охватил ужасный страх.
– Пойдем со мной в дом, – сказал я. –Познакомишься с Бьянкой. Подержишь ее за руки. Пандора, выслушай меня. Подождив доме, пока я разберусь с Аржуном. Обещаю, я скоро вернусь.
– Нет! – воскликнула она. – Ты что, не понимаешь?Я не могу войти в этот дом. Твоя Бьянка ни при чем.
– Что случилось? В чем дело? Отвечай! – потребовал я.
– Звук, я слышу звук, так бьются их сердца!
– Царя и царицы? Да, они в доме. Они спрятаны глубоко подземлей, Пандора. Они, как всегда, безмолвны и неподвижны. Тебе не придется наних смотреть.
Ее лицо исказил неподдельный ужас. Я обнял ее и прижал ксебе, но она только отвела глаза.
– Как всегда, безмолвны и неподвижны, – выдохнулаона. – Нет, не может быть. Столько времени прошло, Мариус!
– Я говорю правду, – объяснил я. – Но тебя это некоснется. Тебе не нужно к ним спускаться. Это моя обязанность. Пандора,посмотри же на меня.
– Не делай мне больно, Мариус, – предупредилаона. – Ты груб со мной, как с наложницей. Будь обходителен. – Ее губыдрожали. – Будь милосерден, – печально добавила она.
Я разрыдался.
– Останься, – просил я. – Пойдем ко мне. Поговорис Бьянкой. Ты нас полюбишь. Давай начнем сначала.
– Нет, Мариус, – сказала она. – Увези меняподальше от этого жуткого звука. Увези меня туда, где я живу. Увези, или япойду пешком. Я не могу здесь оставаться!
Я подчинился. Мы молча вернулись в Дрезден и подъехали кбольшому красивому дому с темными окнами, и там я прижал ее к себе и поцеловал,не в силах отпустить.
Наконец я вынул платок и вытер лицо. Я сделал глубокий вдохи постарался говорить спокойно.
– Ты испугана, – сказал я, – придется понять тебяи проявить терпение.
У нее снова появился холодный застывший взгляд – взгляд,который в ранний период я ни разу не замечал и который приводил меня в ужас.
– Завтра ночью мы встретимся снова, – продолжаля, – лучше здесь, в доме, где ты живешь, где тебя не побеспокоит биениесердец Матери и Отца. Где пожелаешь. Но лучше там, где тебе проще привыкнуть комне.
Она кивнула. Подняла руку и погладила меня по щеке.
– Как ты хорошо притворяешься, – прошептала она. –Ты по-прежнему прекрасен. Подумать только, те демоны в Риме решили, что сумелипогасить твой яркий свет. Нужно было рассмеяться им в лицо.
– Да, но мой свет сияет только для тебя, – сказаля, – и когда меня сожгли дочерна по воле демона Сантино, я мечтал только отебе. Только о тебе я думал, когда пил кровь Матери, чтобы восстановить силы,когда искал тебя по всем европейским странам.
– Ах, любимый, – шепнула она. – Самый любимый.Если бы я смогла стать той сильной женщиной, которую ты не смог забыть.
– Ты будешь сильной, – настаивал я. – Я станузаботиться о тебе, все как ты хочешь. И мы с тобой и с Бьянкой будем любитьдруг друга. Завтра ночью мы поговорим. Составим планы. Обсудим, какие соборынам нужно увидеть, какие витражи, вспомним, каких великих художников ещепредстоит изучить. Поговорим о Новом Свете, о лесах и реках. Пандора, мы сможемпоговорить обо всем!
Я продолжал, не зная удержу.
– И ты полюбишь Бьянку, – добавил я. – Ты ееоценишь. Клянусь, я знаю ее душу и сердце не хуже, чем знаю тебя. Поверь, мысможем жить все вместе в приятном спокойствии. Ты даже не представляешь, какоесчастье тебя ждет.
