придворных сотряс восторженный гул.
– Вы все сегодня сговорились, что ли? – недовольно ответил царь. – Сейчас от любой войны – одни только расходы. Полтора года назад наши бронетанковые гусары сокрушили армию кесаря Грузии в Великой Трехминутной войне и отобрали два маленьких графства. Так и что? Кучу денег грохнули. Эти графства, дьявол их раздери, сразу взмолились о кредите на восстановление, строительство домов, мою рекламную кампанию, а также выпуск собственной марки пива. Возвращать пять миллиардов евро, ввиду бедности, обещают колодезной водой и сыром сулугуни. Мать моя, будто у нас самих этого сыра мало! А если б и не было – так за сто лет же столько не съесть! Нет уж, спасибо. Победим еще кого-нибудь – бюджет треснет к чертовой матери. Балтика, говоришь? Там кризис круче нашего. Ты представляешь, сколько туда надо закачивать денег, когда мы их завоюем?
Сердцов умолк – он сделал вид, что набирает по телефону эсэмэску. Царь насупился, и придворных пробило страхом: испытать монарший гнев не хотелось никому. В центре зала, ближе к лепным изображениям двуглавых орлов, загремели стулья – лейб-гвардейцы в черных пиджаках резко повернули головы, не сговариваясь. Пробившись к золотому трону, монархист Леонтий Михайлов рухнул на колени, воздев над собой руки.
– Как хорошо, что ТВ еще не включило камеры, – резюмировал царь. – Ты, братец, везде без мыла влезешь. Есть что сказать по экономике? Предлагай.
– Батюшка, котик пресветлый, – ревел Михайлов, закатив глаза. – Лялечка со скипетром… оооох, какова твоя мантия сладенька да лик пригожий! Где, где тут республиканцы, вороги окаянные? Всех порву за тебя, не сомневайся…
«Однако ликует, аж пена на губах выступила, – отметил император. – Вот что бабло животворящее делает. Закон природы: если есть деньги и власть, как же тебя вокруг все любить-то начинают… и ведь с такой искренностью!»
– Братец, – устало буркнул царь. – Ценю тебя, но это все я уже слышал тысячу раз. Ты лучше скажи по существу, а то долларов взять неоткуда, порции черной икры на приемах в Кремле из экономии в два раза меньше подаем.
– Рецепт мой, царь-батюшка, так же прост, как и все рабы твои, тебя недостойные, – цветисто начал Михайлов. – Не вели меня, пса, казнить – вели слово молвить. Я скажу, кормилец и благодетель, надобно тебе жениться.
Превратись Михайлов в розового дракона с крыльями стрекозы, этот факт произвел бы на Тронный зал куда меньшее впечатление. Придворные отшатнулись от монархиста подальше, лейб-гвардейская охрана окружила Леонтия плотным кольцом. Август щелкнул пальцами, худое лицо озарилось мыслью. Цезарь, балансируя на краешке трона, смотрел на него с испугом.
– Вот он, глас народа, – в благостной задумчивости заметил царь. – Действительно, господа, – потрясающий выход из финансовой ямы. Странно, что я сам раньше не додумался. Царская свадьба – это великолепное шоу. Под такое дело куча компаний постарается дать рекламу, установим бешеные расценки. За прямую трансляцию слупим с телевидения. Туристов понаедет, сувениров продадим – уууууу… Хвалю, братец – ты молодец.
Михайлов на животе подполз к трону. Император милостиво потрепал его по затылку – словно хозяин любимую собачку: Леонтий впал в транс благоговения, не реагируя на раздражители. Гласный Государственной думы Викентий Куслов завистливо вздохнул – он, как функционер партии «Царь-батюшка», мог рассчитывать максимум на бейсболку с автографом.
– Но… что же делать с государыней? – пискнул из зала журналист, только вчера включенный в придворный пул. – Матушку пресветлую куда девать?
На белые лица придворных легла печать ужаса.
Лейб-гвардейцы, окружив паренька в очках, стали крутить ему руки.
– Долой империю! – жалобно кричал тот. – Да здравствует республика!
Цезарь поднялся с трона, вытянувшись в струну.
– Оставьте его! – провозгласил он, обращаясь к офицерам лейб-гвардии. – Пусть остается и слушает. Ведь у нас в империи демократия, а не абы что.
По взмаху длани августа защелкали фотоаппараты, с жужжанием повернулись камеры. Лейб-гвардейцы дождались, пока съемка закончится, и вышвырнули вольнодумца вон. Цезарь сел обратно на краешек сиденья.
– Ты кто?! – с удивлением воззрился на него август. – А, вспомнил… Все правильно сказал – у нас демократия, и каждый имеет право думать, что хочет… Лишь бы рот свой поганый не открывал, где не надо. Государыня? Мы с уважением относимся к этому мифическому образу, но для царской свадьбы нужно нечто совсем другое. Я надеюсь, скоро ТВ выпустит на экраны документальный фильм, где объяснит: Иван Грозный был женат восемь раз, Петр Первый – два, а Екатерина завела сорок любовников.
Продюсер Главного канала Леопольд фон Браун, чьи щеки покрывала мучнистая бледность, слабо кивнул. По левую и правую руку от него стояли Муравьев с Антиповым, четко контролируя каждый поступок барона.
– Вундербар, – милостиво сказал царь. – Что ж, тогда остается правильно подобрать невестушку. С родословной, красотой и знатностью рода.
Увидев смену царского настроения, придворные осмелели.
– Ваше величество, – с величайшей осторожностью, разливая в голосе мед, пропел министр двора Шкуро. – Не обратить ли снова ваше благосклонное внимание на ту красавицу спортсменку-с? А что? Из рода среднеазиатских эмиров, волоока, тело чудесное – сам в «Плейбое» видал. Сексуально, политкорректно, выгодно – заодно завяжем контакт с мусульманами.
– Не пойдет, – вздохнул император. – Во-первых, я уже прессе сказал, что с ней ничего не было, а теперь получается, будто наврал. Во-вторых, тут же и Татарстан, и Кавказ, и Башкирия впадут в возмущение – а чего на наших-то не женится, неужели такие плохие? Начнут девок пачками в «Плейбой» пихать, чтобы я в их красоте убедился. Нет, дорогой граф. Тут требуется нечто нейтральное по национальности, но в то же время весьма крутое.
Тронный зал погрузился в раздумья – шелестом пронеслись вздохи.
– Государь, как вы смотрите на Пугачеву? – спросил министр культуры Суславский – худенький и сутулый господин с княжеским значком в петлице. – По-моему, достойная кандидатура. Не из дворян – скорее из казаков. Отличный голос, всеимперская известность. Записные враги и те признают ее крутизну, скрежеща зубами. В сущности, дородна и хороша собой.
– Оно и ничего, – почесал лоб царь. – Но я для нее, откровенно говоря, староват… кабы мне сравнялось лет двенадцать, другое дело. И к тому же я знаю Стеллу Ирбисовну. У нее муж – это должность. Надо обязательно плясать в «Песне года», записать клипы с ее участием – «Я ночами плохо сплю, потому филинг блю»90. Я не желаю в интервью отвечать на вопросы: «Правда ли, что вы женились на Пугачевой для раскрутки?»… А их зададут. Через год народ скажет: «Царя на „большую восьмерку“ позвали, потому что Пугачева позвонила, она ж бой-баба, муженька своего везде продвигает».
Снова повисла тишина – министры ждали новых
