немного затрудненно, но сохраняла покойное, умиротворенное выражение.
— Монди! — прошептала Лоррен. — Он имел в виду Монди?
— Да, — кивнула Старлинг. — Думаю, что так.
Триффан смотрел, как Комфри, закончив свой рассказ и отправив молодежь спать в дальние уголки временного убежища, подошел к Монди, погладил по спине и принес ей червяка, хотя, похоже, она была не в силах есть. Потом Комфри устроился рядом с ней, и оба старика, положив рыльца на вытянутые лапы, заснули, как и находившаяся поблизости молодежь.
Этим же вечером, всего после часа-двух марша, несмотря на опасность промедления, Триффан еще раз объявил передышку, потому что Монди и еще два пожилых крота сильно ослабели. Чуть позже Монди захотела выбраться на поверхность и попросила, чтобы сопровождали ее только Комфри и Триффан.
На землю спустились сумерки, и на востоке ярко горели огни Вена, а на западе, где садилось солнце, они увидели, или им показалось, что они увидели, Данктонский Лес, вздымавшийся над пустошью Отмура.
— Дорогой мой, я так устала, — мягко проговорила Монди, и Комфри, не сказав ни слова, подошел к ней еще ближе.— Ты тоже выглядишь утомленным,— добавила она, слегка подталкивая его. — Но ты доведешь их до безопасного места, правда? — И когда Комфри кивнул, она снова оперлась об его бок и стала смотреть в сторону Данктона. Потом Монди незаметно погрузилась в сон. А потом сон медленно перешел в... Комфри беспомощно взглянул на Триффана, он чуть не плакал. Триффан подошел, посмотрел на Монди и нежно дотронулся до нее. Она не проснулась, а только, казалось, приникла ближе к Комфри, из глаз которого потекли слезы.
Когда бок Монди, которым она прижималась к Комфри, похолодел, тот понял, что ее больше нет. Оставить Данктон означало для нее конец, но она ушла, чтобы быть рядом с Комфри, и хотела, пока могла, не покидать тех, кто ей был дорог.
Когда наступил рассвет и на востоке взошло солнце, они оставили ее. Но Комфри решил повернуть Монди головой на запад, в сторону Данктона, потому что ее последним желанием было увидеть, как солнечный свет заливает любимые склоны и деревья. Комфри постоял, Триффан рядом, а потом они двинулись на восток.
— Впереди есть К-камень, — произнес Комфри. — Недалеко. День или д-два пути. Я хочу дойти т-туда, Триффан.
— Дойдешь, Комфри, и дойдешь гораздо дальше.
— Камень всегда там, куда кроту обязательно нужно дойти, — отозвался Комфри.
Полтора дня спустя, приятным ранним вечером, когда дул легкий ветерок, высоко в синем небе плыли белые облака, и все вокруг было наполнено звенящими летними звуками, к Триффану подошел Алдер и еще один боец.
— Грайки? — спросил Триффан.
Они кивнули.
— Всего в половине дня пути, а может, и меньше, — проговорил боец. — Со стороны Тэйма.
— Много?
— Слишком много, — сказал Алдер.
— Значит, нужно спешить, — решил Триффан. — Впереди есть Камень. Всего несколько часов ходу. А за ним, мне кажется, гребень этого холма, дальше начинается спуск, там мы и разойдемся, как договорились.
— Все слишком устали и не могут идти быстро, — проговорил Алдер.
— Если не поторопятся, погибнут, — возразил Триффан. — Зови бойцов, Алдер, быстро собери свою группу, а я скажу остальным.
По ходам среди кротов прошелестело: скорей-скорей, грайки близко, могут быть здесь к ночи. Опасно. Торопитесь, тогда можем спастись. Триффан говорит...
Да будут они все благословенны! Был среди них крот, который вел их последние несколько миль до спасения, — это был старый Комфри. Спокойно, решительно, ни разу не пожаловавшись, он нашел в себе силы уверенно идти вперед, своей неукротимой волей вдохновляя других кротов, молодых и стариков, заставляя их превозмочь страх и усталость. Последние мили они шли по лугу, а потом по овечьему выгону, пробрались под оградами, через боярышник. Но вот почва стала выравниваться, они стали двигаться еще быстрее, и каждый, насколько он был способен, мог почувствовать присутствие Камня впереди. О да, Комфри ужасно устал, но вот он, Камень, теперь уже недалеко, и все кроты собрались вокруг него. Камень, к которому он шел всю свою жизнь.
— Почему моя М-монди опередила меня! — шептал Комфри, а вечернее солнце заливало сиянием все вокруг, и казалось, глаза старого крота сверкали радостью и любовью.
— Она здесь, Триффан, в Безмолвии возле Камня. Она здесь!
Другие отстали, а Триффан помог Комфри одолеть последние несколько ярдов до одинокого Камня, который стоял на вершине гребня, куда они так долго и упорно взбирались. Камень был освещен теплым меркнущим светом и словно излучал надежду для всех кротов, приближавшихся к нему.
Кроты Данктонского Леса, все, кто уцелел, добрались до высот Чолтерна и смотрели на восток, откуда надвигалась ночь. Когда стало совсем темно, небо засветилось ярким рассеянным светом, оранжевым и желтым... а долина, где начинался Вен, замигала тысячью, может быть, даже миллионом чужих глаз — там, далеко впереди, один огонек, другой, огоньки странные и таинственные, глаза ревущих сов и двуногих, огни опасности...
— Отсюда все выглядит очень красиво и вовсе не опасно, — прошептал Комфри, когда они с Триффаном устроились рядом с Камнем. — Я даже хотел бы пойти с вами.
— Комфри...
Но Комфри положил лапу Триффану на плечо, как будто оперся на него, и эта лапа была слабой и дрожала от старости, как будто старость одолевала Комфри все быстрей, и усталость тоже, и у него не было больше сил спорить с Триффаном о том, чего хочет Камень. Комфри знал, чего он хочет, он слышал, зов Камня был чистым, как воздух в эту ночь, и красивым, как огни, если только крот вообще умеет смотреть и слушать. Это был свет, более прекрасный, чем на небе, и он все настойчивее призывал в Безмолвие.
— Передай детям...— прошептал Комфри; говорить громче он уже не мог. Его бок задрожал, когда Триффан прижался к брату, желая согреть его, так как Комфри было очень холодно...— Передай им, чтобы были мужественны и чтобы хранили в памяти все, что могут, о системе, в которой жили, ведь однажды...
— Да, Комфри?
— Ты передашь им?
— Я думаю, ты сам скажешь им, Комфри, — проговорил Триффан. Несмотря на темень, молодые кроты стали подходить и устраиваться вокруг них обоих, а древний Камень высился надо всеми, и небо так странно светилось впереди.
— Да. Хорошо. Просто пусть помнят, что говорила нам Ребекка. Ты
