В 1‐й гвардейской дивизии выбыло из фронта16
2800 чел. 2400 чел.
Во 2‐м пехотном корпусе и в отряде Гельфрейха
В кавалерии, состоявшей при войсках
графа Остермана и прибывшей впоследствии
800 чел.
О числе французов, выбывших из фронта, в деле 17 (29) августа, нигде не упоминается; по всей вероятности, оно было весьма значительно, потому что некоторые неприятельские батальоны были почти совершенно уничтожены.
Дело 17 (29) августа под Кульмом дало возможность Главной союзной армии отступить в Богемию и приуготовило гибель вандаммова корпуса, которая уравновесила последствия неудачного покушения союзников на Дрезден. Оно выказало, во всем блеске доблесть русских войск и вечно пребудет незабвенно в памяти русского народа. Один из главных виновников этого подвига, генерал Ермолов, свидетельствуя о заслугах своих достойных сподвижников, писал в донесении о деле при Кульме: «Не представляю особенно о подвигах отличившихся господ штаб и обер-офицеров. Надобно б было представить списки всех вообще. Не представляю и о нижних чинах: надобно б исчислить ряды храбрых полков имеющих счастье носить звание Лейб-гвардии Государя ими боготворимого».
Император Александр I наградил графа Остермана орденом Св. Георгия 2‐го класса17. Полки Преображенский, Семеновский и Морской экипаж получили
Георгиевские знамена, с надписью: «За оказанные подвиги в сражении 17 августа 1813 года при Кульме», а полкам Измайловскому и лейб-[гвардии] Егерскому, уже имевшим Георгиевские знамена, пожалованы Георгиевские трубы, с надписью: За отличие, оказанное в сражении при Кульме 17 августа 1813 года». Король Прусский, свидетель подвига русских войск, наградил всех генералов, офицеров и нижних чинов гвардии, бывших в строю 17 (29) августа, орденом Железного креста18. При раздаче этих крестов, в приказе отданном графом Милорадовичем, было сказано: «Да умножат сии новые знаки отличия на груди вашей число тех, которые трудами и кровью приобрели вы в битвах за спасение отечества, за славу имени русского и свободу Европы». Император Франц пожаловал графу Остерману командорской крест ордена Марии Терезии; богемские дамы, желая выразить ему свою признательность за преграждение доступа врагам в их страну, прислали ему кубок, украшенный каменьями каждого из округов королевства19.
На поле сражения под Кульмом возвышаются 3 памятника, впоследствии поставленные монархами союзных держав, которых войска участвовали в поражении Ван-дамма. Император Александр I увековечил память сей знаменитой победы подвигом добра, достойным его благодушия, учредив, ровно год спустя, Комитет для вспомоществования всем неимущим воинам, пролившим кровь свою на поле чести20.
Австрийские дивизии Коллоредо и Бианки, прибывшие в день боя под Кульмом, 17 (29) августа, вместе с дивизией Шатлера и с кавалерией Ностица и Ледерера, в окрестности Дукса, получив, как уже сказано, записку Меттерниха, изменившую их первоначальное направление, двинулись к Кульму и успели принять участие в нападении на Вандамма, на следующий день, 18 (30) августа21. Прусский же корпус, выступив 17 (29), в 2 часа утра, из Гаусдорфа, (селения в 2 верстах к югу от Максена), направился к Фюрнстенвальде. Преследовавший его маршал Сен-Сир с 14‐м корпусом, получив из главной квартиры предписание – идти через Диппольдисвальде к Альтенбергу, теснил корпус Клейста только авангардом, который у Гласгютте атаковал решительно прусские войска следовавшие в хвосте колонны. Но смелые атаки гусар 1‐го Силезского полка, под командой полковника Блюхера, дали возможность Клейсту провезти всю свою артиллерию через гласгютскую теснину, и лишь несколько повозок было захвачено французами22. Переход от Гаусдорфа к Фюрстенвальде, по дурной дороге, составляющей почти беспрерывное дефиле, был весьма затруднителен, и потому прусские войска пришли к Фюрстенвальде и Либенау уже в сумерки. Еще в четвертом часу пополудни, когда бой при Кульме был в полном разгаре, прибыл к Клейсту состоявший при короле Фридрихе-Вильгельме на ординарцах, граф Швейниц, с предписанием: «идти, как можно поспешнее, через горные теснины в Теплицскую долину, на помощь графу Остерману-Толстому и принять участие в сражении». На пути от Теплица через Граупен к войскам Клейста, граф Швейниц видел, до какой степени была загромождена эта дорога отступавшими от Дрездена русскими войсками и обозами. убедившись в невозможности пройти с корпусом по указанному направлению в надлежащем порядке и прибыть в пору на помощь Остерману, Швейниц донес о том Клейсту, который, с своей стороны, положительно уверял его, что движение через горы могло быть предпринято не прежде, как дав изнуренным войскам несколько часов отдыха, и что потому нельзя было придти к Теплицу до наступления сумерек, когда, по всей вероятности, уже долженствовала решиться участь боя. На основании этих соображений, Клейст отправил к королю графа Швейница, с донесением, в котором изложил, что, не имея возможности, с усталыми и голодными войсками, достигнуть Фюрстенвальде прежде четырех часов пополудни, и считая необходимым сделать привал, он не в состоянии придти в Теплиц до наступления ночи и принять участие в деле, а потому, двинувшись по дурным дорогам, заваленным обозами, он напрасно подвергнул бы свой корпус неминуемой опасности. В таком же смысле отвечал Клейст на второе повеление короля – отрядить, по крайней мере, одну бригаду в помощь Остерману.
Несколько спустя, когда прусские войска уже расположились на биваках в окрестностях Фюрстенвальде, прибыл туда полковник Шёлер, с поручением императора Александра – побудить Клейста к движению в тыл корпусу Вандамма. Вместе с тем, Шёлер подтвердил прежние сведения о совершенном преграждении старой теп-лицской дороги. Тогда же разъезды, высланные от Фюрстенвальде к Ноллендорфу, донесли, что со стороны Петерсвальде не было замечено никаких неприятельских войск. Со стороны Сен-Сира также не предстояло никакой опасности, потому что авангард его остановился у Гласгютте. В таких обстоятельствах, предстояло решить: идти ли через Граупен в Теплицскую долину, либо к Ноллендорфу, в тыл Вандамму? Генерал Клейст, по совещании с начальником своего корпусного штаба, подполковником Грольманом, решился, дав войскам необходимый отдых, выступить утром 18 (30), через Стрекенвальде, к Ноллендорфу. Генералы и адъютанты, ожидавшие в другой комнате распоряжений к дальнейшему походу, приняли с восторгом решение своего начальника, несмотря на то, что каждый из них сознавал опасность такого действия и все были уверены, что Наполеон со всей своей армией двинется вслед за Вандаммом в Богемию. В ночи с 17 (29) на 18 (30), полковник Шёлер отправился в Теплиц, приняв на себя поручение Клейста – донести о принятом им намерении союзным государям и князю Шварценбергу23.
Таким образом, было решено отважное движение Клейста, делающее ему тем более чести, что на его волю было предоставлено – предпринять его, либо направиться через Гейерсберг: следовательно, в случае неудачи, на него пало бы тяжкое бремя ответственности за произвольный поступок, подвергавший явной опасности войска вверенного ему корпуса.
Глава XXXI Сражение при Кульме, 18 (30) августаВ конце дела 17 (29) августа перевес в силах перешел на сторону союзников. Как на следующее утро должны были придти значительные подкрепления со стороны Теплица и могли принять участие в деле войска клейстова корпуса, то на совещании императора Александра с королем Прусским и князем Шварценбергом было условлено: