Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
Что-то коснулось его затылка и лица – ветка или листья. А потом еще раз, и он понял, что это не листья и не сучки, а нечто совсем другое, что-то живое. Он замер, опасаясь, что к нему подобралось какое-то ядовитое существо – паук или змея, но когда сообразил, что это ни то, ни другое, его сердце не успокоилось, а забилось еще быстрее, подобно отчаянному стрекоту козодоя.
Рука исследовала его покрытую мурашками кожу – рука с тонкими щекочущими пальцами – такими длинными и холодными, что они могли принадлежать голодному ребенку.
Глава 52. Возвращение домой
– Где мой суп? Принесите мне суп!
Несмотря на то что голос был предельно тонким, а фургон сравнительно огромным – точнее, два фургона, соединенных вместе, – ей казалось, что слова старика всегда возникали рядом с ней. Хьяра произнесла молитву о терпении, обращенную к Травяному Громовержцу, ну и, на всякий случай, одному из мучеников обитателей каменных домов, Эйдону.
– Он еще не готов, – сказала она. – Суп еще не нагрелся.
– Мне все равно. Он уже достаточно теплый.
– Нет, нужно подождать. Ты сразу начнешь жаловаться, как только его получишь, так что жди.
– Мне бы следовало давным-давно вырвать твой язвительный язык.
Ей с трудом удалось заставить себя промолчать и не сказать что-то действительно неприятное. Она больше не опасалась старика, но побаивалась мужа, который мог ударить, а то и лягнуть ногой, и всегда принимал сторону отца. Ее старшая сестра заметила, что Хьяра сердится, и кивнула в сторону выхода из фургона.
– Выйди наружу. Налей им в чашки еще джерута. А я разберусь со старым дураком.
Благодарная Хьяра вытерла руки о грубый передник и вылезла из фургона.
Ее муж проверял загон, хотел убедиться, что все животные на месте, но остальные мужчины, его родственники и прихлебатели, закончили работу и собрались вокруг огня, дожидаясь возвращения тана. Кудбердж, кузен ее мужа, который сейчас был самым важным из всех, разглагольствовал о том, в чем – тут у Хьяры не оставалось сомнений – ничего не понимал. Ее муж иногда превращался в грубого зверя, и порой она мечтала, чтобы его прикончил бык или убили во время рейда на одно из эркинландских поселений, но он не отличался болтливостью, в отличие от своего кузена.
– А вот и ты! – крикнул Кудбердж, как только она вышла из фургона. – Принеси еще выпивки, женщина. Мои друзья испытывают жажду.
– Я послала за ней нашего сына, – ответила Хьяра. – Ты и твои друзья уже прикончили все, что было, а мой муж тоже захочет выпить, когда вернется.
На деревьях вокруг лагеря было полно воронов, Хьяра никогда не видела, чтобы их собиралось так много, и подумала, что они похожи на людей ее мужа, такие же шумные и бесполезные.
– Ну, тогда, – сказал другой мужчина, молодой идиот с усами, которые почти доставали ему до ключиц, – если у тебя нет джерута, поцелуй нас!
Кудбердж громко расхохотался:
– Надейся, что мой кузен тан не узнает, что ты это говорил его жене, или он порвет твои внутренности на стремена.
Хьяра не могла решить, что доставило бы ей больше радости в данный момент: не быть женой тана или посмотреть, как он делает стремена из внутренностей молодого придурка.
– Когда мальчик вернется с кувшином, – сказала она, – позаботьтесь о том, чтобы оставить моему мужу достаточно, иначе он вас всех на дерьмо изведет.
– Разве я тебе не говорил? – Кудбердж с довольным видом хлопнул себя по колену и сдавленно рассмеялся: – Разве я не говорил, что у нее острый язычок? А старшая сестра и того хуже. Женщины в этой семье наполовину змеи, я же тебе говорил!
Хьяра молча занялась сбором чаш и ложек, разбросанных вокруг костра. Все думали, что жене тана, живущей в самом большом фургоне и в самом большом лагере, следует завидовать. Но самые большие фургон и лагерь требовали больше работы, чтобы содержать их в приличном виде, а ее муж, его кузены и ее древний отец вели себя как избалованные дети, оставляя беспорядок и грязь всюду, где появлялись.
Пока она думала о бесполезных мужчинах, с которыми ей приходится иметь дело каждый день, Хьяра почувствовала, как тьма снова начала изливаться на нее, словно тучи поглотили солнце, хотя летний вечер оставался светлым, а небо – чистым. Иногда это ощущение становилось таким сильным, что она могла лишь упасть, лежать неподвижно и беспомощно плакать, дожидаясь, когда мужчины оттащат ее куда-нибудь в сторону и закончат ее бесполезные дни, словно она превратилась в лошадь со сломанной ногой. Ее сестра знала о страшной безнадежной темноте, хотя они никогда о ней не говорили. Они хранили свою тайну, и ничто не могло остановить тьму, но ей было немного легче, когда Хьяра вспоминала, что не она одна подвержена этой напасти.
Она встала, вложила поднятую чашу с земли в уже собранные и увидела, что к лагерю кто-то подходит – высокий мужчина, но слишком стройный, чтобы быть ее могучим мужем. Она прикрыла глаза ладонью от косых лучей садящегося солнца, но ей все равно не удалось его узнать, хотя что-то в манере двигаться привлекло ее внимание. Незнакомец не столько шел, сколько бежал, хорошо сбалансированное тело, уверенный взгляд, словно волк, спокойно преследующий стадо оленей.
Кудбердж также его увидел и встал, а его ладонь опустилась на рукоять топора, висевшего на поясе. Еще несколько мужчин заметили его неожиданное движение и стали оглядываться. Хьяра сразу почувствовала, как в воздухе повисло напряжение. Среди высоких тритингов редко появлялись незнакомцы.
Мужчина остановился в нескольких шагах от костра и принялся спокойно изучать полдюжины тритингов, сидевших возле него. Незнакомец был высоким и мускулистым, но не таким широким в плечах, как Кудбердж и остальные, и, вне всякого сомнения, не такой могучий, как ее муж, тан Клана Жеребца.
– Я ищу лагерь тана Фиколмия, – сказал он. – Я не ошибся?
– Зачем? – резко спросил Кудбердж, который вытащил топор из петли и теперь поглаживал его, словно успокаивая боевого скакуна. – Кто ты такой, чтобы так нахально входить в лагерь тана? Я не знаю твоего лица, как не знают его собравшиеся здесь мужчины, и на тебе нет знака клана.
– Мое имя не имеет значения, – сказал незнакомец. – До недавнего времени я был членом клана Журавля на юге от Перышка, рядом с озером Тритингс. Они называли меня Унвер. Но я их покинул. У меня нет клана.
– Нет клана? – Кудбердж покачал головой и сплюнул в огонь. – С тем же успехом ты мог сказать, что у тебя нет сердца или члена. Какой мужчина отказывается от своего клана?
– Мужчина, чей клан плохо с ним обращался. – У высокого незнакомца были темные волосы, и даже в сумерках Хьяра заметила, что у него необычно бледные глаза, как у людей с далекого севера, но в них больше серого, чем голубого. И еще что-то в нем привлекло ее внимание – его длинное лицо казалось ей почти знакомым. – Но мой уход получился не слишком приятным, – продолжал он, – и настроение у меня все еще отвратительное, так что не заставляйте меня стоять здесь, когда я задал вам вопрос. Это лагерь тана Фиколмия? – Он посмотрел мимо мужчин на фургон. – Его фургон? – И незнакомец сделал несколько шагов, но на его пути встал Кудбердж.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
