Вступление
— Поведай мне конец истории, птица.
— Истории? — ворон вскинул голову.
— О боге Купиласе — или Горбуне, как ты зовёшь его. Давай, расскажи мне, птица. Дождь всё льёт и льёт, я замёрз и голоден, и заплутал в худшем из мест этого мира.
— Мы тоже промокли и оголодали, — сварливо отозвался Скарн. — В эти дни нам перепал разве что кокон — другой, и то давленый.
От этого замечания Баррику нисколько не полегчало.
— Просто… расскажи мне ещё немного. Пожалуйста.
Ворон пригладил свои замызганные крапчатые перья, смягчаясь.
— Пжалуй, мы могли бы. На чём мы там остановились?
— На том, как он встретил свою прабабку. И она собиралась научить его…
— А-а, мы припоминаем. “Я научу тебя, — сказала Горбуну его прабабка, — как путешествовать по землям Ничто, тенью стоящего за всем и в каждом месте, близкого, как мысль, и недоступного взору, как молитва”. Про это мы рассказывали?
— Да, про это.
— Мож, сперва нам раздобыть тебе чего съестного, а? — Скарн опять пришёл в хорошее расположение духа. — В этой части леса полно свистящих мотыльков… — тут он заметил выражение лица Баррика. — Ну, что ж, сэр Я-слишком-значительная-персона-чтобы-есть-всё-подряд, ладно, но не кори потом Скарна за то, что у тебя желудкобурчит всю ночь.
…Горбун провёл много долгих дней у ног Ничто, своей прабабки, постигая тайны её владений и их пути, и становясь мудрее, чем даже был. Путешествуя по её царству, он научился многим хитростям и увидел многие вещи — и никто не подозревал, что он видел их. И хотя тело его было искалечено, и одна нога короче другой, ковыляя вперевалку, как фургон со сломанным колесом, Горбун передвигался быстрее, чем кто бы то ни было — быстрее даже, чем его двоюродный брат Ловкач, которого люди зовут Зосимом.
Ловкач был самым быстроногим из клана Трёх Братьев, плутоватым господином дорог, поэтов и безумцев. Правду сказать, пронырливому Ловкачу удалось проникнуть в кое-какие из тайн бабки Ничто своим умом, но за глаза пройдоха звал её “старой пустозвонкой”, не зная, что старуха его слышит. А госпожа Пустоты слышала — и сделала всё, чтобы хитрец не смог узнать более ничего ни о её землях, ни об их таинственных тропах. Но Горбуна она любила сердечно и учила его хорошо.
И чем больше Горбун узнавал, чем больше слов и сил обретал, тем больше чувствовал он, как несправедливо то, что отец его был убит, и мать похищена, и дядя его и весь его род изгнаны на небеса, пока те, кто содеял сие, а особенно трое главенствующих братьев — Перин, Керниос и Эривор, как твой народ зовёт их, — живут себе на земле, беззаботны и беспечальны. Долго размышлял над этим Горбун, вынашивая план мести, пока не придумал тщательнейший и хитроумнейший из всех планов, какие только рождал чей-либо разум.
Но не так-то просто было внезапно напасть на братьев, ибо к тому времени все трое уже успели окружить себя стражей и ратью устрашающей мощи: вокруг подводного трона Эривора плавали полосатые зубатки, коих ещё зовут морскими волками, и ядовитые медузы, и, разумеется, подводное воинство денно и нощно охраняло его покой в зеленоватом свете морских глубин; повелитель неба Перин жил во дворце, устроенном на самой высокой в мире горе, окруженный своими родичами, и с собою носил он молот Громобой, сделанный для него самим Горбуном, — такой, что мог расколоть на части даже сам мир, если бить им достаточно долго; властитель же камня, зовущийся у твоего народа Керниосом, имел не так много прислужников, зато жил в своем замке глубоко под землёй, среди мёртвых, и оградил себя множеством хитрых заклятий, от которых глаза бы твои сгорели, а кости превратились в колкий лёд.
Но у всех трёх братьев было одно слабое место, какое есть у всякого мужчины — их жёны. Ибо даже Перворожденные, как говорят, не лучше любого другого в глазах их собственных женщин. Долгое время взращивал Горбун узы дружбы с жёнами двоих братьев: Ночью, что была королевою Властителя небес, и Луною, что была изгнана Повелителем камня и стала женою Морского владыки, его брата.
Обе королевы завидовали свободе своих мужей и страстно желали тоже иметь возможность выходить из дому и бродить, где вздумается, любить того, кто полюбится, и делать, что пожелается. И вот этим двоим Горбун дал зелье, чтобы влить его мужьям в чаши с вином, и сказал: “Испив, уснут они надолго и не проснутся скоро. И пока они будут пребывать в объятиях сна, вы сможете делать всё, как сами пожелаете”. Ночь и Луна были рады подарку Горбуна и заверили его, что исполнят всё в ту же ночь.
Третий брат — холодный, жёсткий Повелитель камня, отыскал мать Горбуна, Цветок — я полагаю, ваш род величает её Зорией, — когда скитался, одинок и болен душой, после окончания войны, и взял её женою в свой дом, прогнав прежнюю жену, Луну, искать счастья в другом месте. Повелитель камня дал матери Горбуна новое имя — Ясный Рассвет, но хотя он надел на неё тяжёлые украшения из золота и самоцветов, и других даров чёрной земли, ни разу не улыбнулась она и не заговорила, лишь сидела неподвижно, как один из тех мертвецов, которыми Повелитель камня правил со своего тёмного трона. И Горбун явился к матери во тьме и рассказал ей о своем плане. Ему не было нужды лгать ей — ей, которая видела убийство мужа, страдания сына и изгнание своего рода. Когда он передал ей зелье, она всё ещё ничего не сказала и даже не улыбнулась, но поцеловала своего сына холодными губами, прежде чем он повернулся и ушёл в бесконечные коридоры дома Повелителя камня. Только ещё один раз после того довелось им встретиться.
Уладив дело, Горбун опустился сперва глубоко на дно океана, к дому Владыки моря. Он шёл дорогами владений Ничто, своей прабабки, как она научила его, так что никто в доме Эривора не видел, как он пришёл. Неслышно, как холодное течение, проскользнул Горбун между морских волков — недрёманых стражей, и хотя они почуяли его присутствие, но не могли достать своими острыми зубами, чтобы разорвать на куски. И ядовитые медузы были бессильны ужалить его своими щупальцами — Горбун прошёл мимо них, как мимо плавучих листьев водяных лилий.
Когда наконец нашёл он Владыку моря, спящего в своих покоях беспробудным сном, опоённого зельем, которое дала ему Луна, он остановился, и странное чувство охватило его. Не было Эривора среди мучителей Горбуна, а потому не испытывал Купилас к нему той же ненависти, что к двум его братьям, Перину и Керниосу. Но всё же Морской владыка был тем, кто развязал войну против семьи Горбуна и способствовал тому, чтобы мать его стала вдовою, а затем присоединился к братьям, когда те изгоняли на небеса последних из его рода. К тому же, пока Эривор остаётся на Земле, клан Влаги, враги Горбуна, будут процветать. Из милосердия не стал Купилас будить Морского владыку, дабы поведать, какая участь его ожидает, но отворил двери в ту часть земель Пустоты, куда не заглядывал никто с сотворения мира, в тайное место, позабытое даже его прабабкой, и втолкнул туда спящего Эривора. И когда Эривор, Морской царь, канул в безмирье, затворил дверь наглухо. А затем вышел из подводного дворца тем же путём, что и вошёл — по тайным тропам, размышляя, что делать теперь: выступить ли против Властителя небес или Повелителя камня.
