Глава 27
После плавания из Марселя в Александрию, сопровождавшегося штормом, и не менее утомительной поездки по железной дороге вверх по Нилу лорд Карнарвон и его дочь Эвелин прибыли в Долину царей в воскресенье 26 ноября 1922 года. Прошло восемнадцать дней со дня помолвки Эвелин и получения телеграммы от Картера. В Луксоре была мягкая приятная погода, почти такая же, как в Англии весной, а в замке Хайклер в это время стояли сырые туманы.
Странное напряжение висело в воздухе. Все обсуждали открытие Картера. Прошло уже много времени с тех пор, как в Долине царей делали какие-либо значительные открытия. И если и был кто-то, кто мог это сделать, то именно Говард Картер – мрачный англичанин, который жил в одиночестве на краю пустыни, как коптский монах, и разговаривал с камнями. Во всяком случае, так утверждали те, кто его знал.
Но Картер, с которым теперь встретились Карнарвон и его дочь Эвелин, казалось, стал другим. Покорность, безропотность, послушание, бывшие когда-то основными чертами его характера, исчезли. Вместо них появились самоуверенность, явная непреклонность и даже высокомерие, что в Говарде едва ли кто предполагал увидеть.
В ожидании предстоящего события Говард нанял ассистента, несколько лет работавшего для Фонда исследования Египта. Его звали Артур Каллендер, но по непонятным причинам все его нарычали Пеки. Внешне он напоминал платяной шкаф времен королевы Анны и, как и всякий крупный человек, отличался неким флегматизмом, идеальным качеством в работе с батраками, нанятыми на раскопки. Лично Картер уже не занимался рабочими.
Белоснежный костюм, галстук-бабочка, накрахмаленный воротничок и шляпа с широкими полями придавали довольно солидный вид. Картер сидел под зонтом, укрывшись от солнца, как это делал до войны Навилль, и раздавал приказания.
Когда лорд Карнарвон и его дочь Эвелин подошли к нему, он поднялся, но пожелал остаться в тени своего зонта. Приветствие Картера, несмотря на важность происшедшего события, было весьма сдержанным. Потом Говард повернулся к Эвелин:
– Я поздравляю тебя с помолвкой, Эва, – сухо произнес он. – К сожалению, у меня так много работы, что совершенно не нашлось времени написать тебе поздравление.
В словах Картера чувствовалась горечь. Но еще больше Эвелин поразил тот факт, что Говард знал о ее помолвке.
– Большое спасибо, я тебе очень благодарна, – запнувшись, ответила она, потом вопросительно взглянула на отца.
Картер заметил это и спокойно произнес:
– Твой отец оказал мне честь и прислал извещение о твоей помолвке, так сказать, поставил меня в известность. Так ведь, милорд?
– Папа! – рассерженно воскликнула Эвелин. – Папа, ты мог бы предоставить мне возможность самой сообщить Говарду о помолвке!
Лорд немного смутился. Этот разговор был для него неприятен. Но затем он резко, в своей манере возразил:
– Дитя мое, это отцовское дело – отправлять извещения о помолвке своей дочери. А в семье Карнарвонов всегда почитали такт и приличия. Ты, собственно, должна это знать.
Лорд осторожно спускался по шестнадцати каменным ступеням, находившимся в центре широкого котлована, и со стороны казалось, что он боится что-либо разрушить. Тем временем Эвелин отвела Говарда в сторону.
– Я не хотела всего этого, – произнесла она, потупившись. – Мой отец почти вынудил меня согласиться на помолвку с Бешамом. Он даже угрожал мне, что аннулирует чек, который выписал тебе на последний сезон раскопок.
– Конечно-конечно! – Говард лицемерно закивал. – Признаться, я тебе очень благодарен. Спасибо! Огромное спасибо.
Как я мог отважиться приблизиться к английской леди, я, археолог-содержанец, сын художника-анималиста из Норфолка. Миледи, я прошу прощения за неуместное проявление чувств! А сейчас извините меня.
Картер поспешил в котлован, чтобы догнать Карнарвона. В конце лестницы возвышалась глухая стена Швы между камней были заделаны глиной, на поверхности которой были отчетливо видны иероглифы с именем «Тутанхамон» и изображения шакала – печати города мертвых в Долине царей.
Лишь Говард Картер знал, что все это означает.
