Решив через какое-то время, что св. Игнатий наказан достаточно, и удивившись выносливости патриарха, Варда приказал отправить бывшего столичного архиерея в ссылку. Чтобы придать видимость законности своим действиям, сановник обвинил патриарха перед императором в организации заговора с целью передачи царской власти другому лицу. В свою очередь св. Игнатий обратился за помощью в Рим, даже не задумываясь над тем, что меняет свой сан на независимость Константинопольской церкви[769]. Однако его обращения в адрес пап Льва IV (847–855) и Бенедикта III (855–858) остались без ответа — слабосильные понтифики не имели никакой возможности повлиять на императора Михаила III.
Святитель Игнатий был свергнут (по факту), но оставалась еще проблема канонического низложения патриарха с Константинопольского престола. Сам св. Игнатий ни за что не собирался отказываться от сана, и его начали переводить из монастыря в монастырь, меняя условия содержания, дабы вынудить «добровольно» отречься от власти. Тем временем Варда вызывал к себе всех епископов, находившихся в столице, и с глазу на глаз вел с каждым из них разговоры о том, что, низложив св. Игнатия, он надеется именно этому архиерею передать патриаршую власть в столице.
Надо полагать, моральный облик многих архипастырей был далек от совершенства, поскольку почти все они дали согласие, даже не подозревая, что играют роль пешек в задуманной Вардой игре. Сановник подсказал императору созвать Собор в столице, чтобы избрать нового архиерея, а «по секрету» посоветовал каждому из епископов, кому обещал патриаршество, чтобы они ни в коем случае не соглашались сразу на это предложение. Таким образом, уверял их хитрый армянин, они продемонстрируют свое благочестие и скромность и с большим почетом будут избраны на столичную кафедру.
Так и случилось: каждый опрошенный епископ чуть не под смех остальных участников Собора отказывался от патриаршества, и в конце концов никого из кандидатов не осталось. И тогда в дело вступил сам Варда, заявив, что в отсутствие других претендентов есть только один выход: пригласить на патриарший престол протосакрита св. Фотия (858–867 и 877–887) — мужа, известного своей ученостью, добродетельного и довольно молодого.
Герой нашего повествования происходил из богатого армянского рода и появился на свет, как полагают, в 810 г. (по другим источникам, в 820 г.). Его родители Сергий и Ирина являлись убежденными иконопочитателями и претерпели за веру, умерев в молодом возрасте вследствие гонений. Тем не менее сам св. Фотий и четверо его братьев — Тарасий, Константин, Сергий и Феодор служили в царском дворце и уже при императорах-иконоборцах занимали высокие должности. В частности, св. Фотий являлся протоасикритом в императорской канцелярии. Усмешка судьбы заключается в том, что по отцовой линии св. Фотий приходился родственником покойному патриарху св. Тарасию, а по материнской линии — экспатриарху Иоанну Грамматику. Талантливый и образованный молодой человек быстро привлек к себе внимание: уже к 840 г. он создал собственный кружок интеллектуалов (своего рода «клуб по интересам») и личным разрешением императора не был стеснен каким-либо режимом при посещении своей службы, чтобы она не отвлекала его от научных занятий[770].
Хотя св. Фотий был мирянином и VII Вселенский Собор достаточно определенно возражал против таких назначений, только 5 епископов из числа присутствующих архиереев высказались против предложенной кандидатуры. Очевидно, они боялись обнародования Вардой их тайных разговоров. Впрочем, сановника можно было опасаться и по другим поводам: повторять путь св. Игнатия никому не хотелось. Срочно, всего за 4 дня, св. Фотий прошел все степени посвящения, и в декабре 858 г. стал новым Константинопольским патриархом[771].
С первого взгляда всем стало ясно, что св. Фотий и его приверженцы руководствуются совсем иными соображениями, чем св. Игнатий. Не идти против течения, а управлять течением во имя благоденствия Церкви и Римского государства было стремление молодого Константинопольского патриарха. Чрезвычайно щепетильный в вопросах веры и нравственности — он не дал согласие на патриаршество до тех пор, пока епископ Митрофан Смирнский не поклялся, что св. Игнатий разрешил избрать вместо себя на патриарший престол другое лицо.
Впрочем, св. Фотий был человеком иного склада, чем его предшественник. Еще будучи светским лицом, он принимал участие в пирушках царя, но вел себя сдержанно, хотя как-то раз продемонстрировал, что может выпить много вина. Конечно, он не стал отлучать от Церкви и Таинства Причастия всесильного Варду, а провел с ним много увещевательных бесед. Своему предшественнику, томящемуся в ссылке, св. Фотий отправил послание, в котором обещал почитать того как отца. Его образ был до того светел и привлекателен, что даже противникам претил не он сам, а то обстоятельство, что св. Фотий становился «Вселенским» патриархом при живом св. Игнатии[772].
После интронизации св. Фотий начал управлять Восточной церковью, строго соблюдая обязанности архипастыря. Но в то же время умудряясь не испортить отношения с властями предержащими. Михаил III не мог нарадоваться на патриарха, Варда вел с ним частые беседы о нуждах государства, а сам св. Фотий не уставал ходатайствовать за св. Игнатия и его сторонников, хотя прекрасно знал, что это может обернуться ему во зло.
Одновременно с этим св. Фотий предпринял решительную попытку возврата Армянской церкви в лоно Кафолической Церкви. Этнический армянин, он завязал оживленную и далеко не бесперспективную переписку с католикосом Армении Захарией (854–876), которую исподволь благословил Армянский царь Ашот Арцруни (859–875). К слову сказать, как и св. Фотий, Армянский католикос был избран на кафедру из светских лиц, также отличался от многих современников образованием, ясностью ума и самостоятельностью суждений. В своем послании патриаху Захарий отметил, что не следует обижать всю Армянскую церковь из-за небольшой группы лиц, верных «не по разуму» традициям отцов и дедов. А также попросил разъснить точный смысл Халкидонского ороса. Ответ не заставил себя долго ждать. Святой Фотий отписал, что отрицательное отношение армян к Халкидону обусловлено неверными сведениями о нем и характере рассматриваемых на Соборе вопросов. А также, желая приблизить желанный миг воссоединения Церквей, прибавил, что армяне якобы участвовали в деятельности V и VI Вселенских Соборов (чего на самом деле не было), которые подтвердили верность Халкидонским актам. Попутно письма от св. Фотия получил и царь Ашот, который очень желал добиться расположения императора и подтверждения своего царского титула. Посланником патриарха выступил Никейский митрополит Иоанн, чем наглядно был подтвержден высокий уровень дипломатической миссии.
